Я даже опешила слегка. Язык прилип к нёбу, а голова вмиг опустела, растворяя порнушное наваждение, главенствующее среди извилин всего мгновение назад. Самоуверенно хмыкнув, громила слегка боднул меня плечом и ленивой походкой пройдя к краю бассейна, нырнул в прозрачную гладь искусственного водоёма. И этим куском надменного заносчивого дерьма я вчера восхищалась? Так кайфанула его поступком, когда он красиво послал Маратика лесом, что потом всю ночь лицезрела искрящиеся откровенным презрением зеленые глаза и нагло приподнятую черную бровь. Прикрыв веки, с силой сцепила челюсть и, мысленно досчитав до трех, попыталась запихнуть в самый дальний уголок сознания собственный заслуженный позор. Как идиотка, стояла и пускала голодные слюни на этот кусок отборного мяска. Представляю, как он мысленно ржал надо мной, когда распахнутые глазищи жадно гуляли по перекатывающимся под смуглой кожей мускулам. Еще немного и я качнулась бы вперед, раскрывая рот и вываливая горячий язык, чтобы слизать чертовы капли, уползающие под черную резинку низко посаженных боксеров.
Тааак.. А ну-ка, фу, Дианочка! Брось каку! Ты перевелась в этот универ не для того, чтобы западать на первого попавшегося альфача. Ты пришла сюда учиться! Поэтому будь хорошей девочкой. Выжми свои ажурные трусики, сожми попку в кулачок и покажи этому мускулистому гондону, кто крутая девчонка!
ТРУСИХА!
Тут же взвизгнул внутренний голос, когда за моей спиной громко бахнула дверь, а неугомонные ноги понесли дрожащее тело подальше от бассейна и треклятого зеленоглазого брюнета.
На автопилоте я вернулась в тот самый коридор, где мы разошлись с Ниной. Вернее с очкастой стервой, которая отправила меня к полуголым наглецам вместо деканата. Причина, по которой она это сделала, была мне неизвестна. Может это прикол местных студентов, что-то вроде посвящения, а может она прото-напросто пакостливая ехидна, прикрывающая свои хитрые глазёнки прозрачными линзами очков в роговой оправе. Но есть и третий вариант: Нина ни в чем не виновата. Ведь она могла перепутать. Потому что в этом жужжащем муравейнике с многочисленными коридорами и закутками заблудиться раз плюнуть.
Черт..
Глянув на часы, поняла, что время подходит к обеду, а я всё еще не закончила оформлять документы. Поэтому, выбросив из головы оборзевшего в край зеленоглазого полуголого байкера, я узнала дорогу в нужный кабинет у первого попавшегося студента и постаралась как можно быстрее завершить пропитанный позором день.
Спустя полчаса полной грудью вдыхала свежий воздух, который был так необходим моим легким после спёртой затхлой трясины душного предбанника злосчастного деканата. Я даже глаза от наслаждения прикрыла. Воздух был так сладок, так вкусен, словно я находилась не в самом центре нашей великолепной столицы, а где-нибудь у кромки хвойного заповедного леса.
Вдох.. Выдох..
Как же давно я не радовалась таким совершенно будничным, казалось бы незначительным мелочам. Просто так стоять и довольствоваться всего лишь свежим, прохладным дуновением легкого ветерка, который задорно приподнял несколько светлых прядок и осторожно щекотнул раскрасневшуюся щеку. Да я позабыла, каково это - просто наслаждаться моментом, не боясь того, что тебя вновь застанут врасплох и заставят погрузиться в вязкое болото под названием "мой бывший чертов сталкер". Тряхнув головой, резко шуганула начинающие всплывать тревожные воспоминания. Я сама себе дала обещание, что Европа и всё, что с ней связано - это пройденный этап, который больше никогда.. НИ-КОГ-ДА не сможет поднять в моей душе тот самый страх, который я испытывала на протяжении полугода.
Вдох.. Выдох..
К черту Европу. К черту Алекса. К черту долбанного байкера и гребанный пресс, по которому стекали проклятые капли.
Вновь вдохнув воздушную сладость, мяукнула от удовольствия, растянула губы в блаженной улыбке и..
Резкий тычок в плечо, который вынудил сделать несколько нелепых шагов вперед и надменное, почти брезгливое:
- С дороги!
Раскорячившись, как старая дряхлая бабуля, смотрела в мощную спину, обтянутую черной кожей потертой косухи. Темноволосый верзила прошел к припаркованному неподалеку байку и, взяв в руки угольный шлем, оседлал железного конька-горбунка.