Кораблик у нас получился замечательный во всех отношениях. И самое главное – красивый и вместительный. Для наглядности представьте десятиподъездную девятиэтажку постройки конца прошлого века. Представили? Вот в этом домике спокойно поместилась танковая рота, два десятка БМД с антигравитационным приводом, двенадцать заатмосферных истребителей «МиГ-155», восемьсот пятнадцать тонн научного оборудования и несколько опечатанных контейнеров с грузом неизвестного назначения.
Про удобства, опять же, забывать не стоит. В сравнении с первыми звездолётами, переделанными из подводных лодок, будто небо и земля. Здесь не придётся ходить друг у друга по головам и спать в три смены. Развитие техники не стоит на месте! Благодаря работам академика Шрёдингера и его опытам на моей скромной персоне в том числе.
Вот вроде бы какое отношение имеют коты к космосу? На первый взгляд никакого, но если бы не я, то хвост бы собачий получился, а не искусственная гравитация на «Горгоне Медузе». А внепространственные двигатели? Как вспомню тот неловкий момент собственной неожиданной материализации в спальне чилийского монарха в самый пикантный момент… Да, установка тут же перебросила меня обратно, но неприятно было слышать от Ивана Фёдоровича пошлые шутки по поводу случайно зацепившихся за когти предметов женского туалета.
– Готов к подвигам, Василий? – академик, будто извиняясь за прошлые грехи, наклонился и погладил меня по голове. – У тебя, Вася, вполне героический вид.
Тут спорить не буду, выгляжу я сегодня очень даже ничего. Правда, и заслуги Шрёдингера тут нет. Даже наоборот, именно с его молчаливого попустительства Марта Прокофьевна таки повязала ненавистный голубой бантик на мою шею, и ходить бы последним трансвеститом до самого старта, если бы не своевременное вмешательство полковника Дюваля. Жерар Семёнович посчитал легкомысленное украшение грубым издевательством над уставной формой одежды и приказал заменить гадкую тряпочку армейским жетоном на цепочке. Вполне милитаристского вида штучка! Одобряю!
Но вообще, честно скажу, не такой я представлял церемонию отправления экспедиции к далёким звёздам. Ни тебе торжественности, оркестр с почётным караулом тоже отсутствуют… Будто и не в космос летим, а куда-нибудь под Архангельск за грибами. Нет осознания момента! А ведь дело затевается не только архиважное, но и архиопасное. Я даже завещание написал. Если через год не вернёмся, то оно в Сети появится. Что-то вроде вот этого:
«Люди не ошибаются, у нас на самом деле девять жизней. Восемь раз, за исключением последнего, мы не умираем насовсем. Мы уходим, чтобы не причинять горе тем, кого полюбили за долгих двенадцать-пятнадцать лет. Уходим, чтобы не видеть слёз на их глазах. Исчезаем из дома, чтобы не слышать детский плач и не чувствовать человеческое бессилие перед нашей старостью.
А потом возвращаемся вновь, сохраняя память и привычки, сохраняя привязанность и веру в вашу доброту. Мы любим вас, люди!
Не огорчайтесь потерям, ведь пройдёт совсем немного времени, и на пороге вашего дома неизвестно откуда появится крохотный пушистый комок с наивными глазами. Или маленькая девочка в подземном переходе с молчаливой надеждой протянет вам пищащее полосатое чудо. Или на рынке совсем случайно остановитесь перед коробкой с копошащимися внутри котятами… Мы возвращаемся разными способами, но возвращаемся всегда!
Не меньшие и не младшие братья и сёстры. Равные. Вы и мы.
И нам не надо многого, только чуть-чуть тепла и ласки. И любви… но это по возможности. Её мы не требуем, потому что любим сами. Мы просто любим вас, люди!»
Нравится? В меру напыщенно, с небольшой толикой розовых соплей… Женщин сразу за душу возьмёт и на слезу пробьёт. А что, пусть вспоминают Василия Шрёдингера!
Чуть не забыл! Тапочки академика тоже завещаю! Правый пусть отдадут в академию имени Жуковского, а левый надо отправить в музей Вадима Задорожного. Для хорошего дела не жалко. И остальное бы подарил, но у меня больше ничего нет. Такой вот я кот-бессребреник.
– Летит, – Шрёдингер мельком глянул на коммуникатор, возвестивший о приближении кортежа официальных лиц, и сделал строгое лицо. – Вася, запомни, в присутствии президента Земной Федерации считается недопустимым вылизывание в труднодоступных местах, выкусывание несуществующих насекомых… метить ботинки министра финансов тоже нельзя. Ну и прочая, и прочая, и прочая… Не заставляй разочаровываться в твоей разумности.
Можно подумать, что до этого момента он был очарован. Ага, дождёшься, как же… Да скорее французский бульдог себе в зеркале понравится, чем люди признают способность мыслить хоть у кого-то, кроме себя. За исключением любой инопланетной гадости. В зелёных человечков поверят, в разумных медуз, в муравьёв с пятой планеты в системе Пипирки Кентавра…
В нас – ни за что! Судьба! Карма. Кысмет.
Сначала появились заатмосферники «МиГ-155», всегда сопровождающие президента. Это скорее для понтов, чем для безопасности – на небольшой высоте истребители слишком неповоротливые. Но быстрые! Пролетят километра полтора-два и зависают в ожидании тихоходного лимузина. Нам, котам, смешно, а у людей гордости полные тапочки – смотрите, завидуйте, ни у одной страны таких нет!
Хвастуны, одним словом. Ведь и без того известно, что в современном мире никто не дотягивает до Земной Федерации практически по всем параметрам, начиная от продолжительности жизни, заканчивая балетом и производством военной техники. Китайцы по некоторым позициям наступают на пятки, так на то они и союзники, чтобы равняться на старшего брата.
Вот и стараются. Легковые флайеры у них неплохие, особенно из Ниппонской и Корейской провинций. Да, хорошие… почти как наши флаеры из Тольятти и Нижнего Новгорода, и по цене вроде как приемлемые. Если бы не техобслуживание после каждых пятидесяти тысяч километров налёта, то пользовались бы популярностью. Пока же народ предпочитает родные «тазики», которым и после трёхсот тысяч требуется лишь переустановка программы автопилота да замена системы охлаждения реактора. Копеечный вопрос при минимальных трудозатратах.
Президент, кстати, поддерживает отечественного производителя и передвигается исключительно на родных моделях. Но индивидуальной сборки. Сейчас, например, появился на антикварном «ПоршеТунгуска» выпуска две тысячи сорок седьмого года. Хорошая машина – сделана в единственном экземпляре и преподнесена Владимиру Владимировичу в подарок от благодарных жителей Центрально-Европейского федерального округа. С тех пор и ездит.
Когда-то я мечтал, чтобы академик приобрёл что-нибудь похожее. Молодой был и глупый, очень уж хотелось появиться перед коллегами в роскошном лимузине и этак небрежно упомянуть о бортовом холодильнике, забитом всевозможными вкусностями. Потом повзрослел и всем видам транспорта стал предпочитать яхту. Снобизм, говорите? Пусть будет снобизм.
Президент не стал устраивать церемонии. Видимо, устал от них за девяносто восемь лет пребывания у руля.
– У вас всё готово, Иван Фёдорович?
– Так точно, Владимир Владимирович! – Шрёдингер пожал протянутую руку и улыбнулся. – И с днём рождения вас!
– Спасибо, – кивнул президент. – А успешный старт пусть станет лучшим подарком. Погрузку, как я вижу, закончили?
А ведь так и есть. Я как-то и не заметил, что на взлётном поле остались только мы с академиком да большая толпа провожающих, потихоньку вытесняемая охраной за канаты ограждения. Вот и Марта Прокофьевна машет мокрым от слёз платочком со стоянки флаер-такси.
– Закончили, Владимир Владимирович.
– Тогда в добрый путь, товарищ без пяти минут генерал-лейтенант. И коту вашему удачи. Правильно, товарищ Василий?
До чего же, пёс побери, приятно. Не ожидал такого внимания от человека, чья карма испорчена многолетним воспитанием лабрадоров. Исправляется? Мы, коты, вообще положительно влияем на людей! На всех без исключения. Даже на президентов!