Заметил Пит и еще одну странность: Ритин кот, похоже, считал теперь мастерскую своей территорией, а себя — главным блюстителем порядка. Когда Рита принимала клиентов, выписывала чеки или делала еще что-нибудь по работе, он сидел с ней, будто охраняя. А стоило ей взять в руки «Путешествие», как шел, задрав трубой пушистый хвост, в обход по мастерской. Никому не мешал — если не считать, конечно, что парни сами отвлекались при виде этого рыжего то ли чуда, то ли чудовища. Но как-то заметил неплотно закрытый вентиль и подтекающую из шланга струйку воды и взвыл так, что сбежались все.
Вентиль, конечно, прикрутили, а Рита смеялась громче всех и называла Барса матерым экономистом и рыжим-бесстыжим олигархом. На что кот недовольно шипел, словно огрызался, а потом гордо отвернулся, и Рита сказала, все еще смеясь:
— Ну извини! Конечно, ты самый лучший, самый внимательный, рачительный и хозяйственный суровый кот! Пойдем обедать, пирожком угощу.
И надо было видеть, с каким выражением усатой морды Барс сменил гнев на милость!
Скоро стало ясно, что Рита в мастерской прижилась. Она с одинаковой уверенностью и даже, пожалуй, лихостью щелкала своими счетами, махала шваброй, обсуждала достоинства и недостатки автомобилей (и когда успела разобраться?!) и пресекала любые намеки на ухаживания. Рем делал вид, что ее не то чтобы не замечает, а скорее гордо игнорирует — ну да у него теперь была Зельда, которая продолжала заглядывать каждый день, даже получив в полной исправности свой велосипед.
Айза тем временем экспериментировала с чарами и накопителями для кофеварки, причем сразу в двух вариантах — маленькой для дома и большой для кафе. Так увлеклась, что даже Рей начал жаловаться: у него каникулы, а жена вся в работе. На что Айза только хмыкнула и озадачила Рея расчетом каких-то сложно совместимых чар: в эти материи Пит даже вникать не пытался. В общем, дела не то что шли, а неслись, жизнь бурлила, застрявшие где-то в недрах патентного бюро бумажки даже как-то подзабылись: Пита сразу предупредили, что быстрого результата ждать не нужно, и не потому что кто-то там будет злонамеренно тормозить, а просто «это всегда долго».
Поэтому, когда однажды вечером отец привел в гараж гостя, Пит немного… да что там немного, катастрофически растерялся!
Нет, гости-то здесь бывали часто: и Ольг Лейвос, и его сын никогда не отказывались взять что-нибудь для мелкого ремонта хоть у соседей, хоть у знакомых. Но есть люди, которых никак не ожидаешь увидеть на пороге собственного дома, а тем более — захламленного и катастрофически не убранного гаража! Наследник Отрелио не любил публичность, но все-таки мелькал в газетах и телевизоре достаточно часто, чтобы его узнавали в лицо.
— Кайлер Отрелио, — представился гость. Не чинясь, тряхнул в крепком рукопожатии ладонь Пита. — Увидел у вашей девочки на кассе занятную вещицу. Спросил у Ольга, а он отправил к вам.
А еще есть люди, интерес которых к твоим делам — как поворот колеса. Или вознесет, или смешает с грязью. Отрелио, негласные хозяева Сигидалы и всего юга, были как раз такими людьми.
Пит показывал счеты, чайник, практически готовую кофеварку, рассказывал об идеях Риты и Айзы, о своей беготне с патентами — а ощущение было, что бежит, сломя голову, по тонкому льду. Хотя Кайлер Отрелио слушал с явным интересом, вопросы задавал — дельные, хорошие вопросы, и вообще весь лучился доброжелательностью. Насколько это в принципе возможно для достаточно резкого в поведении мужчины, да еще и темного мага.
А потом еще мама позвала всех за стол! То есть и гостя, и его водителя, который все это время мирно дремал в машине, и вернувшуюся с работы Риту! Которая, кстати, гостю удивилась, но так, слегка. Еще и спросила:
— Так вы что, не шутили?
— Я редко шучу, — невозмутимо ответил Отрелио. — И уж точно не тогда, когда в небольшой провинциальной мастерской — простите, Ольг, это не в обиду, — натыкаюсь на коммерческую идею с колоссальным потенциалом.
— А идея вас вежливо посылает? — отчего-то смутилась Рита, и Пит ужаснулся: она что, в самом деле… «послала», ну и словечки у нее, наследника Отрелио?!
— Это было красиво, — чуть заметно усмехнулся тот. — Но главное, это было уместно, признаю: на своем рабочем месте вы вправе потребовать, чтобы вам не мешали всякие мимопроходимцы.