Он знал, что у него уже просто бзик в отношении кошек, и некоторые из его безумных идей временами заставляли сомневаться в здравии собственного рассудка. Наверняка зверьки просто реагировали на слово «кошка», которое им хорошо знакомо, поскольку они часто слышат его от своих хозяев в простых житейских ситуациях. «Пора кормить кошку». «Надо выпустить кошку погулять». Обычный условный рефлекс, характерный для всех животных.
И все-таки он продолжал наблюдать за ними.
Внутренний голос твердил ему, что моментальная реакция этих кошек выходит далеко за рамки условного рефлекса.
Кошки на него даже не взглянули. Казалось, они и не подозревают о его заинтересованности. Они выглядели столь же безучастными, как любое другое животное.
Вот только любое другое животное не было бы столь безучастным.
Собака или лошадь, если вы на них будете пристально смотреть, обычно отвечают вам взглядом. Пристальный взгляд несет в себе угрозу, а на противника необходимо посмотреть, чтобы оценить его силы и степень этой угрозы. Поэтому одно из правил обращения со злой собакой состоит в том, чтобы ни в коем случае не сверлить ее взглядом. Кошки также не переносят внимательного наблюдения. Разумеется, наделенные превосходным боковым зрением, эти двое отлично знали о его интересе, и тем не менее ни разу не посмотрели в его сторону. Похоже, они его намеренно игнорировали.
Никто за столом не обращал внимания на его озабоченность. Чарли, Клайд, Вильма и Мэйвити оживленно делились впечатлениями от вечеринки в библиотеке, с которой они только что вернулись. Они решили продлить праздник и устроить посиделки в патио, где только-только были завершены последние штрихи благоустройства. Сама библиотечная пирушка не мало удивила и вызвала некоторое раздражение у Харпера. Прием в честь кошки. Гулянка в честь библиотечной кошки Вильмы. В Молена-Пойнт такое случилось впервые, да и вряд ли какая-либо публичная библиотека могла похвастаться подобным событием.
Другим поводом для вечеринки, хотя и неафишируемым, стал уход Фреды Брэкет. Бывшая начальница библиотеки покинула Молена-Пойнт двумя днями ранее и уехала в Лос-Анджелес; там ей предложили более высоко оплачиваемую должность в библиотеке, которая, вероятно, никогда не вознамерится обзавестись кошкой. В библиотеке, которая наверняка не отличается ни оригинальностью, ни нестандартным взглядом на жизнь, ни энтузиазмом сотрудников; словом, где нет ничего того, что составляло достоинства учреждения в их городке.
Не стоит ему так волноваться из-за кошек. Но жители Молена-Пойнт развернули такое движение в поддержку Дульси, бы ли охвачены таким искренним и безграничным желанием по мочь, что даже такой твердолобый коп не сумел не заразиться этой страстью.
Дульси медленно поедала свои кусочки рыбы, вполглаза следила за смотревшим в ее сторону Харпером и вспоминала роскошный вечер в свою честь. Она устроилась на любимом столе в читальном зале, том самом, где она тайно провела столько счастливых часов. Подобно королевской особе она горделиво сидела на шелковой подушке персикового цвета, которая была подарена ей галереей Сесили Аронсон. И все суетились вокруг, осы пая комплиментами, Джо восхищенно смотрел на нее с верхней полки книжного стеллажа, а Дэнни Маккой из местной газеты отщелкал несколько пленок, снимая ее в разных ракурсах: и с гостями, и с членами городского совета, и с мэром, и в компании друзей.
Дэнни привел с собой еще и съемочную группу местного телевидения, так что репортаж о празднике в библиотеке должен был появиться в одиннадцатичасовых новостях. Юный Дилон Торвелл разрезал торт, который Джордж Джолли собственноручно испек и украсил полосатой фигуркой кошки, стоящей над открытой книгой. Мистер Джолли, как и подавляющее число присутствующих на вечеринке, наверняка не подозревал, насколько в точку он попал с этой шоколадной скульптурой. Пожалуй, самый ценный подарок — портрет Дульси — преподнесла Чарли; его повесят в главном читальном зале над альбомом, куда были вклеены все сорок петиций, а также посвященные кошке статьи из прессы.
Даже знаменитый Моррис, который мог повелевать людьми одним лишь движением усов, вряд ли удостаивался таких почестей. Дульси чувствовала себя священной египетской кошкой из дворцовых покоев Ура, ее переполняло ощущение радости и любви к окружающим; она была так счастлива, что мурлыкала без остановки.
Но голова шла кругом не только от чудесной вечеринки в ее честь, не только от радости, что Фреда навсегда покинула Молена-Пойнт, но и оттого, что Трои Хоук попал за решетку по обвинению в убийстве Джергена и нападении на Мэйвити. А скоро, если Макс Харпер добьется успеха, Мэйвити получит и утраченные деньги.
Жизнь хороша, думала Дульси.
Облизывая усы, она с интересом вслушивалась в рассказ Макса Харпера, который тот назвал «кошачьим ходом». Он последовательно излагал все те события, что привели Хоука в тюрьму, где в настоящее время он и находился в ожидании суда.
Хоука не обвиняли в убийстве Доры и Ральфа Слудеров. Это преступление, полагал Харпер (и кошки были с ним согласны), совершил сам Камминг, он же Джерген. Однако ему больше не приходилось опасаться людского суда. Если уж ему и предстояла расплата, то она будет назначена властью гораздо более могущественной, нежели любой местный суд.
Полиэтиленовый пакетик с морфием был обнаружен в квартире Джергена, прикрепленный к пластиковому корпусу внутри монитора компьютера.
— Возможно, и Слудеров убил Хоук, — сказал Харпер, — а после убийства Джергена засунул пакетик в его монитор, что бы свалить на него вину. Но у нас нет на то доказательств, никаких следов Хоука на пакетике или в компьютере.
— А что насчет Бернины? — поинтересовалась Чарли. — Она ведь обедала с Дорой и Ральфом.
— Это было днем раньше, — напомнил Харпер. — В тот вечер, когда Слудеры получили смертельную дозу, они обедали в другом ресторане, у Люпа, это дальше по побережью. Там есть отдельные кабинеты. Вряд ли они сами про них знали. И хотя Джерген вошел через черный ход, да еще напялив на себя яркую футболку и дурацкую кепку, один из официантов все же узнал его. — Капитан покачал головой. — Возможно, этот человек в цифрах и был докой, но вот в маскировке он ничего не смыслил. Что же касается Бернины, то у нее на вечер смерти Слудеров отличное алиби. Она встречалась с одним из членов городского совета. — Тут Макс подмигнул Вильме: — Она изо всех сил пыталась уничтожить петиции, которые были собраны в поддержку Дульси.
— Серьезно? — засмеялась Вильма. — Вот глупость-то. Не ужели она не понимала, что мы можем собрать все эти подписи еще раз?
Сидевшие в тени Джо и Дульси тоже улыбнулись, однако тут же прикрыли глаза, притворившись спящими.
Они-то считали, что хотя у Бернины и существует алиби, но именно она поспособствовала гибели Слудеров. Если бы она не обхаживала Дору и Ральфа, стараясь выудить у них сведения о Джергене, а затем не сообщила ему, что парочка напала на его след и намерена выступить с разоблачением, то Джерген Камминг, скорее всего, и не подумал бы убивать их.
— В голове не укладывается, — сказала Чарли, — что я три месяца работала бок о бок с Перл Энн и не догадывалась, что это мужчина. Чувствую себя просто дурой из-за этого.
— Никто из нас не догадывался, — утешил ее Клайд. — Хоук оказался прекрасным актером. Могу поклясться, у него даже походка была женской — мужчины разбираются в этом, поверь. И этот мягкий голос — очень сексуальный.
Вся компания уставилась на Клайда. Он пожал плечами. Чарли похлопала его по руке.
— Парень в женской одежде, — сказал Харпер, — изящно сложенный, с тонкими руками — искусный фальсификатор и превосходный хакер.
Хоука, переодетого в Перл Энн, взяли в Сиэттле. При нем обнаружили восемьсот тысяч наличными; деньги были зашиты под подкладку его синей юбки и блейзера. Он перевел их со счетов Джергена на свои собственные, открытые на дюжину различных имен в девяти банках Сан-Франциско. Ему требовалось некоторое время, чтобы получить эти деньги в различных формах — наличными, в виде банковских счетов и чеков; тем он и занимался по пути из Сан-Франциско в Сиэттл. Полиция выяснила, что никто не видел, как Перл Энн садилась в Молена-Пойнт на автобус до Сан-Франциско. Зато удалось обнаружить машину, которую Хоук арендовал в Салинасе на имя Уильяма Скила, после того как преднамеренно разбил «Фольксваген» Мэйвити, а ее саму бросил в переулке позади ломбарда.