Данилов, выражая восхищение и восторг, ткнул Павла в бок локтем.
- Ну?! Видел?! - давясь от смеха, он то тыкал пальцем в черного предводителя, то локтем - в ребро - Павла. - Ну-ка исполни нам что-нибудь афроамериканское. Язык отнялся? Он стал бить ладонь о ладонь и прищелкивать пальцами, имитируя ритмичный рэпповый фон. - Эдик-педик... Децыл-бецыл... - приговаривал он.
- Ай вонна би ё мен... - неуверенно произнес начало речитатива Эдик на афроамериканском английском, поводя плечами и бедрами перед Даниловым и тыча в него попеременно руками, начав с правой из них.
Прочие, не охваченные ворожбой, так и замерли.
Сережечка - щелкнул, дунул - пыль взвилась, молодежь попятилась. Так, пятясь и подтанцовывая, прошли в проходе меж котлами и стеной и вывалилась из котельной.
- Вот смена растет... Никакого понятия. А если тебе надобно по нужде, то ты валяй, выскакивай,- сказал Данилов Павлу, который, не успев успокоиться, прерывисто перевел дух. - Покуда мы тут, тебя никто не тронет. Тебе, кроме нас, опасаться некого.
- Кстати, насчет ваших понятий: этот, крысиный, за котел по малой ходил, - наябедничал Павел.
- Вот-вот... Никакого понятия, - повторил Данилов. - А понятия таковы, что если кто нас полюбит - мы тому зла не чиним.
Полюбить - такого обещания Павел дать им не мог, но за избавление от арматурщиков был благодарен.
- Я вам жизнью обязан, - обратился Павел к Сережечке.
- Не стоит, - сказал тот, даже не обернувшись. - Это такие пустяки, ваша жизнь.
- Ну, не скажи...
- Потому что никто, кроме нас, не имеет права вас наказать.
Зазвонил телефон. Но не так требовательно, как если бы Ятин или рассерженный потребитель звонил, а ласково, обволакивающе нежно, эротично почти. Данилов, опередив Павла, схватил трубку.
- Котельная, - сказал он. - А у вас хотельная? Ну-ну, хоти. Секс по телефону, - сказал он Павлу. - Будешь? - Павел мотнул головой. - Нет, по телефону я не могу. Не может и он. И вам того же. И вас туда же.
- Рэппер... Я про этот прикол... Может, научишь? - попросил Павел Сережечку.
Эти пришельцы нынче здесь, завтра их нет. Кто заступится, если эти или другие арматурщики снова придут? А они придут. По опыту работы в котельных Павел знал, что посетители бывают постоянно. И не всегда есть возможность им воспрепятствовать или выпроводить. А этот - в два счета. Тёртый видать актер.
- Это еще не прикол, - сказал Сережечка. - Это приквел к нему. А специально нельзя научиться, это либо есть, либо нет. Либо быть не может в природе вообще.
- Если позволяют законы природы, отчего же не быть?
- Вот! Он опять про закон! - вскричал Данилов. - Ему про понятия - он про закон!
- На страже законов природы - здравый смысл, - сказал Павел и сам порадовался тому, как веско у него получилось.
- Если эти законы вступают в противоречия с понятиями, то никакой здравый смысл на страже не устоит, - возразил Данилов. - Например, справедливость не входит в перечень законов природы. Закон сохранения справедливости - про такое никто и не слыхал. Но тем не менее справедливость в понятиях существует, и в ближайшее время мы впрямую займемся ей. И здравый смысл нам в этом будет только мешать. Так что я отменяю стражу. Расформировываю комендантский взвод.
- Так чем вы обидели их? - спросил Сережечка.
- Да вы ж сами слышали. - Павел был рад отвлечься от непонятной темы. - Вы ведь в насосной прятались.
- Мы?! - искренне удивился артист.
Данилов же закурил. Попыхивал сигаретой он неумело, как начинающий - или отсутствие носа мешало ему затянуться всерьез - он дважды разражался кашлем, пока Павел вкратце пересказывал предыдущий инцидент с арматурщиками.
- Опасная у вас, кочегаров, работа, - сказал он, все это выслушав. - Никогда не знаешь, когда помрешь. И сколько еще угольку, сколько жизненных ощущений отпущено. Настигнет из-за угла - нежданно, некаянно. Были в прошлом году жертвы среди кочегаров. Да и в этом сезоне уже две. Пропадает национальная гордость ни за что ни про что.
- Да вот на этой самой котельной хотя бы, - подхватил тему Сережечка. - Обварился дневальный горячим паром средь бела дня.
- Кто? - удивился Павел, ибо об этом случае впервые слышал от них.
- Да этот самый... Елизарый... - сказал Сережечка. - Вместо которого вы.
- Елизаров? Это Петька-то?
- Вот-вот. Безвременно и безмерно мертв. Знали его?
- Знал... Нет, не знал... Вернее знал, но не знал, что он здесь... Что тем более мертв... не знал.
- Что нашло на него - почти никто толком не знает, - сказал Сережечка. - Трудовой энтузиазм неожиданно накатил. Как принялся уголь метать, только лопата мелькала. То ли решил согреться, то ли сгореть. Трудодни этого трутня в прочие будни прилежанием не отличались, а тут так раскочегарил ковчег, что чуть котлы не расплавил. И что характерно - не было дыма из труб. Словно работала кочегарка на бездымном порохе.