- Видно, нечто вроде зазренья совести было в нем, - вставил Данилов.
- Разогрел котлы до такой степени, что вода обратилась в пар. А насосы, они ведь не пар, а воду качают. Ну и пару - по закону природы - места надо более, чем воде. Он и давай хлестать из-под сальников и прокладок. Да еще как хлестало-то. Сварился, как пельмень на пару твой предшественник. Однако, прежде чем свариться, успел начертать углем на полу - с присущей ему орфографией: 'Неубоюся славных дел'. Кочегарка же сутки перебивалась на резервном котле. А резервный - он не резиновый. Только-только хватило тепла, чтоб не заморозить систему, пока эти неуклюжие труженики из ремонтной бригады основные два ремонтировали. В общем - авария и аврал.
- Я про это не слышал, - повторил растерянно Павел.
- Но про Юрку-то слышали... - сказал Сережечка. - Скончался в начале сезона... От разрыва то ли сердца, то ли селезенки.
- От разрыва ментальной связи между воображаемым и действительным, - сказал Данилов. - Демисезонные перепады настроения, то, сё...
- Вовка в прошлом году, - продолжал Сережечка, - своевольно уволился, можно сказать.
- Или уволили, - вставил Данилов.
- Проткнул себя черенком лопаты. В прошлом году, - повторил Сережечка.
- И Юрка, и Вовка, и Елизарый, пострадавшие от наваждения...
- Елизаров, - машинально поправил Павел.
- Все они, поименно помянутые, - продолжал Сережечка, - оставив сиротами свои семьи сомнительного благосостояния, пребывают ныне в мире ином.
- Милиционера еще не забудь, - напомнил Данилов. - Этот, как его...
- Участковый.
- А при чем тут милиционер? - спросил Павел. - Каким боком приписан к котельной?
- Все покойные одним делом повязаны, - сказал Сережечка. - Ему тоже перед смертью голая баба грезилась. Такая вся из себя... Белая бестия. Не женщина, а голая провокация.
- Она ж не просила ее насиловать, - сказал Данилов.
Павел замер. Сердце остановилось, к ребрам прильнув. Мурашки, крупные, словно муромцы, пробежали по его хребту. Возникнув где-то внизу, на заднице, от кобчика быстро поднялись к ключицам, по шее взобрались на голову, шевельнули волосы. На голове была шапка.
Он встал. Вернее, ему казалось, что встал, а на самом деле вскочил и даже подпрыгнул.
- Эта серия несуразностей участковым пока и закончилась. Что-то смутило вас? - спросил Сережечка.
- С чего бы? - пробормотал Павел.
- Сужу по ужасу на вашем лице.
Выпуклые глаза Данилова смотрели насмешливо.
- Да что ты вскочил, Паханя?
Паханя... Никто, кроме матери в детстве, Паханей его не называл. Он, молча, с открытым ртом, уставился на Данилова, видя и не видя его: усы, пластырь сердечком, выпучка глаз.
- Да неужели же и тебе эта голая баба является? И чего она покойникам видится? Кажет ню в смертоносный мороз.
Павел попытался сесть, и хотя правое колено подрагивало - хорошо, что не видно было из-за стола - ноги отказались сгибаться, и он так и остался стоять. Ладно... Ничего... Нам стоять ничего не стоит.
- Видел... - выдавил из себя он. - Часа два назад... И днем видел. Выходила из булочной.
- Из булочной? Не смеши... - развеселился Данилов. - Там под вывеской 'Булочная' - публичный дом. 'Вам булочку? - Пончик! - Пышечку? С пылу-жару? - С пампушечкой! - Пончик с пампушечкой?! Сумасброд!' - произнес он с ужимками на разные голоса, как это ему было свойственно.
- Глаз, видите ли, крайне ограничен в своих возможностях, - стал объяснять Сережечка. - Отпечаток на сетчатке дополняется воображением. То есть действительность частично является работой мозга. То, что мы не способны вообразить, для нас не существует. Чтобы кого-то в чем-нибудь визуально убедить, надо чтобы он сам сильно захотел этого.
Одному видится булочная, другому публичный дом. А третьему может быть библиотека, тоже публичная.
- Зрелище соответствует зрению. Тут не иначе черт вмешивается, - вмешался Данилов. - В силу скрытых от граждан инфернальных причин. При всем при том я подчеркиваю: чёрта нет.
- Увидеть значит поверить. Поверить значит увидеть, - продолжал гнуть Сережечка. - Математически логично. В этом мире все слишком подлинно. Я уверен, что и селениты есть, только селятся за пределами досягаемости органов чувств.
Селениты! Откуда узнал? С селенитами Павел очень даже близко знаком бывал. Когда до последней точки допивался.