— Может быть, мне уж тогда сразу писать под твою диктовку? — горько рассмеялась Катрин.
— Прикажу — будешь писать под диктовку. — Джон чуть сузил глаза. Он всегда так делал, когда злился. — Если хочешь видеть Генри. Не пытайся прибегнуть к помощи своих слуг, чтобы отправить письмо, не показав его мне, не пытайся обмануть меня и моих людей. У тебя все равно ничего не выйдет. Но слугу или служанку, уличенных в помощи тебе, сожгут заживо, и всю его или ее семью. Могу поклясться тебе в этом.
— Ты дьявол, Джон. Дьявол во плоти.
— О, ты еще не представляешь на что я способен. Не дай тебе Господь узнать это, не провоцируй меня.
— Ты способен на все. Я знаю.
— Вот и славно. Слушай дальнейшие условия.
— Как много условий, Джон.
— Нашего котенка что-то не устраивает? — усмехнулся Джон.
— Я на все согласна. Я тебя слушаю.
— О твоем повторном браке без моего одобрения не может быть и речи. Если я посчитаю, что ты можешь выйти замуж, то только за человека, которого я сам выберу тебе в мужья. Ты выйдешь замуж за того, за кого я прикажу тебе. В противном случае ты будешь отправлена в монастырь, а твой муж будет сожжен или повешен.
— Сожжение заживо, кажется доставляет тебе особое удовольствие. — Катрин грустно усмехнулась.
— Это мой любимый вид казни, не считая свежевания*. — в глазах Джона появился лихорадочный блеск.
— Кто бы сомневался. — вздохнула Катрин.
— Ты все поняла по поводу твоего повторного замужества? — Джон нахмурился.
— Неужели ты допускаешь, что я сейчас могу думать о браке? Мне не до этого, я лишь хочу быть хорошей матерью своему сыну. Быть с Анри это все, что мне нужно.
— Быть хорошей матерью нашего короля, означает исключить любое профранцузское влияние, любое сочувствие арманьякам*. Если впоследствии, в защиту твоего дорогого братца будет сказано тобой хоть слово, если ты посеешь хоть одно зерно сомнения в голове Генри на его законное право на французский престол…
— Да да, я знаю, ты меня сожжешь, содрав перед этим кожу. — перебила Джона Катрин. — Со всех моих слуг тоже, и с членов их семей. Я правильно тебя поняла?
— Я бы на твоем месте не иронизировал, Кэт. Ты не в том положении.
— Прости. Будут ли еще какие-нибудь условия?
— Ну, а последнее условие ты знаешь и сама. — Джон усмехнулся и облизал губы.
— Нетрудно догадаться. Ты хочешь обесчестить меня.
— Не строй из себя оскорбленную невинность, Кэт. Ты уже не девица, и наверняка изменяла моему брату не единожды.
— Не смей так говорить! Я была верна Анри, он был моим первым и единственным мужчиной! Ты оскорбляешь его память! — Катрин была возмущена до глубины души.
— Первым — возможно. Но не единственным. Ты, скорее всего, такая же шлюха, как и твоя мать, которая сама не знает, от кого родила твоего братца, да и остальных детей тоже. — Джон расхохотался.
— Ты переходишь всякие границы, Джон! Не оскорбляй мою мать! — Катрин задыхалась от ярости.
— А то, что? — Джон приподнял бровь. — Что ты сделаешь, Кэт? Ладно, это все вздор. Отвечай, ты согласна на мои условия?
— Разве у меня есть выбор? — Катрин обреченно опустила голову. — Я согласна на все.
— Тогда не будем терять времени. — Джон подошел к сидящей в кресле Катрин, взял за подбородок и приподнял ее лицо. В его глазах горел огонь вожделения.
— Подожди Джон, прошу. — Катрин машинально вжалась в спинку кресла.
— Ты желаешь, чтобы я сначала спел тебе серенаду под окном? Прости Кэт, я сегодня не в голосе. — Джон громко рассмеялся. — А может быть, мне поучаствовать в рыцарском турнире с твоей лентой у сердца? Или убить дракона? — Джон смеялся все громче.
— Хорошо, Джон. Делай, что хочешь… — тихим голосом ответила Катрин.
— Нет, sweetheart. Для начала ты кое-что сделаешь. — Джон приподнял пурпуэн и чуть приспустил шоссы, высвободив свою возбужденную плоть. — Возьми его в рот, котенок.
— Джон, пожалуйста. Я…я не умею…я никогда так не делала. — Катрин была ошарашена.
— Мой брат не просил тебя об этом? Неудивительно. Он был слишком набожен для этого. Ну, а мне это нравится, и тебе придется научиться. — Джон положил руку на затылок Катрин и резким движением приблизил ее к своей плоти. — Давай котенок, не серди меня, открой ротик, подчиняйся.
Катрин коснулась губами основания головки плоти, потом взяла ее в рот полностью. Почувствовав на языке соленый вкус, хотела отстраниться, но Джон не дал этого сделать, все еще держа руку на ее затылке.