— Прости, Руслан. Не в тебе дело.
— А в ком? Или нет, где ты? Я сейчас приеду, мы поговорим.
— Хорошо.
Сообщаю ему ближайший парк от клиники. Руслан приезжает через пятнадцать минут. Опять гнал. Идёт ко мне. Слегка похудел, какой-то хмурый.
— Ев, че за херня? В ком дело?
Я так устала за эту неделю. Мне некому было пожаловаться и поплакаться. Я просто не могла даже вслух произнести это кому-то из близких. Словно это означало, что диагноз точно есть и весь мир об этом узнает.
— Прости, Русь. Дело в… В общем, папа, он…
Я и сейчас не могла. Смотрю на Руслана, а вижу самые плохие возможные картинки. И начинаю плакать, утыкаясь в плечо Руслана.
— Ев, Ев, ты чего?
— Папа… Он… В общем, он болеет, ему осталось полгода.
— Тихо, тихо, малышка, — крепко обнимает меня. — Мы что-нибудь придумаем. Я найду клинику. — Он сдался. Он не хочет лечиться, решил, что это бесполезно.
— Давай так. Ты сейчас успокаиваешься, мы едем домой, с папой я сам поговорю. Хорошо? Клинику я тоже найду.
— Хорошо, — ещё пару минут стою в его объятьях, успокаиваясь. — Он тебе ничего не говорил? Ну, тогда.
— Сказал, чтобы я всегда тебя оберегал. Я пьяный был, не нашёл в этом ничего странного, котик.
Кажется, зря я успокаивалась. Руслан стойко и терпеливо успокаивает меня без психов. Гладит по волосам, целует, зная, как много для меня значат родители.
— Всё, поехали, котик, — тянет в машину. — Тебе надо успокоиться.
Я держусь все дорогу. Руслан обеспокоенно поглядывает, но сам уже думает кому начать звонить. В моей квартире он капает успокоительные капли.
— Давай, Ев. Ещё нам нервного срыва не хватало.
— Не хочу, Руслан.
— Давай, это же не снотворное. Я с тобой останусь сегодня.
Скривившись от неприятного запаха, всё же выпиваю капли. Руслан делает чай. Зелёный с мелиссой. Как я люблю. Садится на корточки передо мной и кладёт руки мне на ноги.
— Ева, сейчас нельзя расклеиваться. Папа должен видеть твою улыбку, а не слёзы. Только так он будет бороться. Договорились?
— Да. Договорились.
— Я всегда с тобой, моя малышка, — целует руки.
— Спасибо, Руслан.
Я пью чай, смиряясь с этой информацией, насколько это возможно вообще. Руслан делает какие-то звонки, курит и что-то решает, предварительно забрав у меня медицинские документы.
Я беру себя в руки и даже готовлю простой ужин. Рус мне не мешает, понимая, что я просто так отвлекаюсь. Лишь через пару часов, когда я заканчиваю, он подходит со спины, обнимая меня. Без пошлости и каких-то намёков. Просто обнимает.
— Я нашёл врача. Будет ещё одно обследование. Операция очень серьёзная, но это должно помочь.
— Спасибо, Руслан. Большое спасибо.
— Ев, не благодари. Мы обещали и в горе, и в радости.
— Всё равно спасибо.
— Сегодня пари оставим. Но оно не забыто, — смеётся.
— Хорошо, — тоже смеюсь. Разворачиваюсь в его руках, сцепив руки за шеей. Он чуть приближается, касаясь носом моего носа, позволяя мне передумать, но я не хочу, и он нежно целует меня. Он меня лечит и успокаивает. С ним я уверена, что всё хорошо будет.
— Ммм, — тянет Рус. — Как я люблю тебя, Ева.
Ложусь на его грудь. Я тебя тоже люблю, Руслан. Он знает это.
Мы ужинаем, а параллельно Рус решает рабочие моменты. Он больше не сбегает на балкон, не блокирует телефон, не шифруется. Он рядом со мной. Я понимала, что он хочет меня. Я и сама была не против. Но мне хотелось понимать, что это не основа наших отношений. Стоит мне забеременеть или заболеть, и что? В остальное время я готова на всё с ним. Мне кажется, он видит слишком активную мыслительную деятельность у меня на лице и хмурится.
— О чём задумалась?
— О нас.
— И что надумала?
— Ничего.
— Иди ко мне, — просит, убирая ноутбук. И я иду. Всю жизнь иду за ним. Сажусь к нему на колени. Руслан невесомо касается меня губами, а после укладывает мою голову к себе на плечо. — Я люблю тебя, котик. Папе пообещал тебя беречь. И тебе пообещал ждать тебя, сколько нужно. Идиот, сам виноват, что заслужил такое недоверие. Слишком много боли причинил, не понимая этого.
Меня аж в жар бросает с ним. Косячник, конечно, но любимый. Может быть, я и дура, но эти шлюхи ничего не значили для него на самом деле.
— А чего тебе не хватало? Ну, во мне.
— Я тебе уже говорил, что ты ни при чём. В тебе всё идеально.
— Но не для тебя.
— Для меня. Просто я поверил, что имею власть над всем, что я могу делать, что захочу, ведь у меня теперь билет в эту жизнь. Всё. Я тебе клянусь, что ни одна не была лучше. Они просто были. Я даже лиц их не помню.