— Я хочу, чтобы ты никуда не уезжал, Руслан! Один раз за всё время прошу.
— Ев, это очень важная встреча. Это всё равно, что я попрошу тебя не лететь в Париж, — обнимает со спины и целует Руслан.
— Руслан, но… — пытаюсь я возразить, но Давыдов непреклонен.
— Котик, я ненадолго, обещаю.
Не знаю почему. Я просто чувствовала, что ему нельзя улетать. Всей душой. Поэтому когда Руслан засыпает я с чистой совестью рву его билет. Для верности прячу паспорт.
Утром, когда он собирается, я с невозмутимым видом играю с Тимой.
— Ева, ты не видела билет и паспорт? — спрашивает с таким видом словно всё понял.
— Нет, — нагло вру я.
— Ева!
— Руслан, прости.
— Ев, ты с ума сошла? Отдай документы.
— Билет я вчера порвала и выкинула. Паспорт не отдам.
— Ева! Ты что творишь? — стонет Руслан, набирая кого-то. Аэропорт. Когда я слышу, что билетов нет, облегчённо выдыхаю. А Руся выходит злой. — Радуйся, я никуда не еду. Заодно просру очень важный контракт!
— Прости, — мне искренне жаль. Даже слёзы в глазах проступают. Всё-таки гормоны.
— Евка, что случилось? — делает шаг и сгребает меня в объятия.
— Я не знаю. Просто не хочу, чтобы ты уезжал. Не могу объяснить.
— Ладно, — смиряется. — Заработаем ещё. Давай тогда хоть с Тимуром погуляем. Да, сынок?
Тимка лишь хлопает на него своими глазищами. Я собираюсь, довольная своим планом.
Весь день мы проводим семьёй. Заезжаем в ресторан, гуляем, покупаем всякую фигню. Уже подъезжая к дому, я слышу по радио в машине, что упал самолёт. Судя по виду Руслана, я мыслю правильно. Тот, на котором он не полетел. Давыдов поворачивается на меня, а я понимаю, что сегодня могла его потерять и у меня скапливаются слёзы. Я вообще стала какой-то нюней. Руслан молча целует мою руку, крепко сжимая до самого дома. Мы тихо заходим и заносим спящего Тимура. Только после этого Давыдов крепко сжимает меня, пытаясь надышаться.
— Ева, как…
— Я могла тебя потерять… — со слезами говорю ему. Я не знаю, как я это почувствовала. Понятия не имею.
— Чшш, тише, мой ангел-хранитель. Всё хорошо, я с тобой, котик. Всегда с тобой.
Руслан ещё очень долго этой ночью меня успокаивает и убаюкивает. Я плачу и цепляюсь за его руку, чтобы ощущать. Давыдов же тоже обеспокоен, но выглядит словно счастливым.
— Ты чего радуешься?
— Тому, что ты меня любишь, — смеётся, сам понимая, что он дурак. — Бережёшь и боишься потерять. А я о каком-то контракте переживал. Моя маленькая зеленоглазая ведьма.
— Господи, Давыдов, ты такой дурак! — хлопаю ладошкой по лбу.
— Что? — тихо и проникновенно шепчет. — Сначала ты меня приворожила, — начинает короткие поцелуи от самого виска и движется ниже. — Потом ты меня окольцевала. После этого привязала к себе прочно. Ева, я хочу повенчаться.
У меня аж челюсть падает. Руслан был достаточно верующим. Он не был каким-то фанатиком, но во что-то верил точно. И для него это был не просто красивый жест.
— Сумасшедший? Ты же знаешь, что это серьёзно. И навсегда.
— И я серьёзно и навсегда тебя люблю. А ты нет? — усмехается Давыдов.
— Рус, ну ты чего?
— Хочу, — смотрит на меня своими глазами, пожирая. — Я прекрасно знаю смысл. Я хочу с тобой.
— Хорошо, Давыдов. Как скажешь. Но ещё разок подумай, — я в себе была уверена, что хочу прожить всю жизнь с этим мужчиной и в рае, и в шалаше.
— Уже всё решил.
И ведёт меня в спальню спиной, параллельно целуя.
Глава 24
Показ проходит шикарно. Но, как я и думала, ажиотаж вокруг меня не стихает. Я уже готова ко всему.
— Ева, буквально недавно выяснилось, что у вашего мужа есть сын. В тоже время концепция вашего показа "Я тебя люблю". Вы заявляли, что вдохновляетесь любовью своих родителей, любовью к вашему мужу. Что же получается, вся концепция — лишь ход?
— Хороший вопрос, Яна. Вы правы. Я именно так и сказала. Но я не говорила, что любовь идеальна. Только влюблённость таковой зачастую кажется. Любовь же бывает разной. Она умеет вдохновлять, возрождать, уничтожать, совершенствовать, болеть, ненавидеть, ошибаться и прощать. Когда есть хоть что-то из этого, а не глухая пустыня, значит, ничего не закончилось. Любовь — это созидание. Жизнь достаточно сложная штука, и бывают разные моменты. Главное то, как вы к ним относитесь и насколько прочный у вас тандем. Мы с моим мужем сразу же решили и в горе, и в радости. Ошибаются все, никто не застрахован. Главное, уметь признавать ошибки, свои, так называемые, заносы. Ну и умение прощать тоже очень важно. Я не пропагандирую всепрощение, тут выбор каждого, но в моей истории Руслан Давыдов — это мой любимый муж и вдохновитель.