— А как насчет пометки “стет”, которую, как вы сами сказали, нашли на теле? — спросил Оуэн Тарп.
— Эта пометка играет двойную роль. С одной стороны, она настойчиво подчеркивает связь с издательством. Однако, убийца был достаточно изощрен, чтобы, вдобавок, поиграть словами. Слово “стет” еще и сокращение от самой заметной детали в облике врача — стетоскопа.
Лорна Фенник нахмурилась:
— Темпл, у тебя слишком буйная фантазия. Что с того, что это слово обозначает стетоскоп? Каждый знал, что Честер Ройял издавал медицинские триллеры, так что твоя идея приводит нас обратно к издательской деятельности.
— Не обязательно. Это послание убийцы — послание, лелеямое долгие, долгие годы. Вязальная спица была более чем явной попыткой навести подозрения на женскую часть окружения Ройяла — на Мэвис Дэвис, Ровену Новак и даже на тебя, Лорна, поскольку убийца знал о ненависти к женщинам, которую испытывал покойный. Спица — такой же символ, как “стет”. И она имеет огромное значение в преступлении, за которое Ройял расплатился своей жизнью.
Глава 25
Выход убийцы
— Это смешно! — лейтенант Молина стояла, уперев руки в бока и нагнув голову, точно рассерженный бык, явно готовая прекратить представление.
— Еще минута! Я обещаю: одна минута! — Темпл выхватила спицу. — Это не просто вязальная спица! Она имеет отношение к чему-то в прошлом, чему-то ужасному…
— Господи… — голос был низким от сдержанных рыданий. Ровена Новак закрыла лицо руками. Потом справилась с собой и прямо взглянула на лейтенанта Молина: — Она права. Я об этом не подумала, но это ведь так очевидно! Честер скрывал свое медицинское прошлое из-за потери лицензии. Он сделал незаконный аборт в начале пятидесятых. В те времена не было другого способа избавления от нежелательной беременности, кроме обращения к грязным подпольным абортмахерам или домашних средств вроде металлических вешалок для одежды или вязальных спиц.
Лицо Молина окаменело:
— Вы не упоминали о прошлой профессии вашего бывшего мужа и о его проблемах с законом, когда я вас опрашивала.
— Это было почти сорок лет назад. Когда я выходила замуж за Честера, его медицинская практика была давно в прошлом. Я просто забыла об этом, вот и все. Даже вязальная спица не навела меня на мысль.
— Вязальная спица была посланием одного убийцы другому, — скзала Темпл. — Смерть Честера Ройяла — это казнь преступника.
— Раз убийство не имеет отношения к издательскому бизнесу, что мы все здесь делаем? — спросил Авенюр.
Темпл подавила раздражение:
— Убийство не имеет. А убийца — имеет.
— То есть, вы по-прежнему утверждаете, что он — один из нас? — гневно осведомилась Клаудиа Истербрук.
Темпл оглядела собравшихся:
— Да, я по-прежнему утверждаю, что убийца — один из вас.
— И вы знаете, кто? — Хантер подался вперед, точно охотничий пес, учуявший добычу.
— И я знаю, кто.
Над часовней повисла тишина. Кто-то кашлянул, прочищая горло.
Темпл приковала внимание всех, включая Электру на заднем плане и Мэтта, который полностью отвернулся от органа и впился в нее глазами. Даже Луи перестал вылизываться. Его черная задняя лапа торчала вверх, как дуло пистолета.
— Ну, продолжайте же! Скажите нам! — нервно воскликнула Мэвис Дэвис.
— Я лучше покажу. Вам и полиции. Мистер Джаспэр, вы знаете кого-нибудь из присутствующих здесь людей, кроме авторов “Пенниройял Пресс” и Ровены Новак?
Старый адвокат покачал головой.
— Вы знали Честера со времен колледжа. Вы знали его лучше, чем кто-нибудь другой, не так ли?
— Скажем, дольше других, — сказал Джаспэр с адвокатской дотошностью.
— Тогда расскажите нам о деле Джиллхоли.
Старик поерзал на жестком сиденье, устраиваясь поудобнее. Его глаза увлажнились.
— Я проиграл это дело. Проигранные дела помнятся лучше всего. Конечно, защита гинеколога в случае с подпольным абортом в те времена была дохлым номером. Я вел адвокатскую практику в Альберт-Ли, и я знал Честера, так что я взялся за это. По какой-то идиотской причине, может, из-за денег, Честер сделал аборт Мэри Эллен Джиллхоли, которая была беременна своим восьмым или девятым ребенком. Я не помню точно, семьи в то время были большие. В общем, у нее началось кровотечение, которое не смогли остановить, и она умерла. Я не сумел отмазать Честера. Он потерял лицензию на медицинскую практику за то, что сделал незаконный аборт. Он никогда не обвинял меня в этом — дело было безнадежное.