В семье кот был общим любимцем. Мне казалось, что он давно уже забыл боль и обиду, которые я причинил ему в далеком прошлом. Но, по-видимому, это было не так. Наверное, звери зло не забывают, тем более что в апреле сего года произошел еще один случай, который, наверное, окончательно подорвал ко мне кошачье доверие. Во время ужина кот частенько забирался ко мне на колени. На этот раз я нечаянно опрокинул стакан горячего чая на себя, а точнее, на ничего не подозревавшее животное. Не- сколько дней бедный зверек мучился, постоянно зализывал места ожога и всячески меня избегал. А через неделю он каким-то образом изловчился и ушел из дома. Мы с женой обошли все подъезды, подвалы, площадки с мусорными контейнерами — все было напрасно. Но однажды вечером, гуляя с Эстой недалеко от дома, я увидел нашего кота около мусорного ящика. Первой его заметила Эста. Она рванула с поводка и подбежала к своему другу. Надо было только видеть бурю неподдельной звериной радости. Собака облизывала кота, крутилась вокруг него, непрерывно лаяла. Обрадованный, я позвал кота по кличке, хотел было подойти к нему, но он моментально исчез, едва я только сделал первый шаг. Больше я его в тот день не видел.
Прости меня, кот, за боль и обиду, которые я причинил тебе. Умный и сообразительный, ты, к сожалению, не смог понять истинных причин совершенного против тебя зла. Понять и еще раз простить.
Краткая ремарка рядом с упомянутой выше фотографией моего кота начиналась словами: «Киска, как тебя зовут?». Тем, кого, может быть, в свое время заинтересовала эта фотография, отвечаю: этого кота зовут Кеша
Здесь в этом повествовании можно было бы поставить точку, но дальнейшие драматические события вновь заставили взяться за перо. Дело в том, что с исчезновением своего четвероногого друга, поведение Эсты заметно изменилось. Всегда энергичная, подвижная, отзывчивая па ласку, она стала неузнаваемой — вялой и безразличной, пищу принимать отказывалась и большую часть времени лежала, отвернувшись к стенке. К тому же она самостоятельно изменила свое привычное место в комнате и перекочевала в прихожую к входной двери, хотя на проходе ей вроде бы и было крайне неудобно. Сначала мы с женой не могли понять этой загадки, но впоследствии нам объяснил ее наш общий знакомый — ветеринарный врач, квартира которого находилась рядом с нашей. Он очень любил Эсту, делал ей прививки, давал нам при надобности разные советы. Вот и на этот раз он посоветовал нам не вмешиваться в поведение Эсты. По этой причине, выходя из дома, нам с женой приходилось осторожно переступать через собаку, так как позу она не меняла, а лишь поднимала голову, провожая нас своими печальными карими глазами. Продолжалось это шесть дней, а на седьмой, так, лежа у двери, она умерла. Умерла тихо и незаметно — наверное, ночью. Знакомый врач, о котором я уже упоминал, определил, что по всем признакам смерть наступила от инфаркта, скорее всего, на фоне непроходящего и длительного нервного напряжения. Не буду описывать слезы жены, свои переживания и горе всех тех, кто близко знал нашу общую любимицу.
Закопали мы Эсту недалеко от дома в лесопосадках. Когда могила уже была выкопана, неожиданно появился Кеша. Я сначала не поверил своим глазам, мне показалось, что это какая-то чужая кошка. Но это был именно Кеша. Потом он снова исчез.
Пусто и уныло стало в квартире. Ушли два любимых существа, к которым мы привыкли и которые как бы составляли часть нашей повседневной жизни. Ушли почти одновременно и неожиданно, как появились в ней пять лет назад. Я понимаю, что значение близкого тебе существа лучше осознаешь, когда его уже нет, — такова печальная закономерность. Понимаю так-же, что любое, даже ошеломляющее событие, со временем перестает быть новостью, к нему привыкаешь. Но сейчас, по горячим следам, гнетут тяжелые воспоминания, и память настойчиво воспроизводит строки прекрасного стихотворения Алексея Маркова, хотя и безусловно написанного по другому поводу и при иных обстоятельствах: