Огорчил только приезд старейшин из клана горных пум. Им написал о моей проблеме Гейб с четвертой «пятерки». Они, вдруг, решили приехать и забрать меня к себе, заявив, что я их чей-то потерянный ребенок. Не знаю уж с чего такой интерес ко мне, то ли из-за моих магических способностей, то ли из-за того что я обернулась и больше не пустышка. Оборотни довольно презрительно относились к полукровкам, особенно если те не имели внутреннего зверя. Но, в общем, я их знатно обломала. Конечно, по закону, право на несовершеннолетнего имели родственники или члены клана. И Ян мне, как бы, никто. Но я ведь не принадлежу клану, они не знали даже о моем существовании, не считая того, что неизвестно кто мой отец. А мои реальные родственники, дедушка с бабушкой, после трагедии, уехали из долины неизвестно куда. Это все что нам удалось узнать. Они так и не узнали, что внучка выжила. Надо потом обязательно их найти, в моем сердце, в воспоминаниях Ангелики, жила глубокая привязанность к ним. Так вот, когда старейшины хотели заставить меня силой и правом уехать с ними, я испарилась у них прямо на глазах. Переместившись на крышу донжона, я, исподтишка, подглядывала за ними до самого вечера, наблюдая, как Ян с каменной миной на лице каждый раз отвечает, что не в курсе, где я могу быть. Так они и уехали ни с чем, но небольшой осадок остался. Хоть я и не испытывала неприязни к своему неизвестному отцу, отношение к старейшинам переместила на всех оборотней сразу и была долго настороженна в общении с ними. Я прочитала несколько книг про оборотней, но чувствовала, что сама несколько иная. Меня не тянуло к ним, я не сближалась дружески ни с Гейбом, ни с другими оборотнями крепости. Да и что может быть общего у мелкого котёнка, хоть и оборотня, не умеющего говорить и взрослых мужчин, скорее уж моими приятелями, по проказам, стала местная детвора. Моим лучшим другом, сердцем, душой оставался Ян. Я просто не представляла себе, как же я жила без него раньше.
Одна польза от посещения нас старейшинами все-таки была, я научилась перемещаться, четко осознавая, что делаю. Наверное, сыграло роль то, что я не испытывала ужаса, а просто очень хотела оказаться подальше от них. Так что я делала успехи на данном поприще – представляя визуально место, куда хочу попасть, у себя в голове, я свободно перемещалась, уже до 5 лье. Ведь перемещаться, напрямую используя сырую силу магии без нанесения концентрирующих рун портала, могли немногие. Олас даже хотел привлечь меня к разведывательной деятельности, чему Ян был резко против. Я, в общем, то тоже, хоть и котенок восторженно подвывал представившимся возможностям. Но я понимала, что война, а с Мертвым плато у нас вялотекущая война, детям не игрушки.
В конце месяца я сидела в лаборатории и ныла. – «Яаан! Я хочу поехать на озераааа. Ну, пожалуйстааа. Ну, давай вместе поедем», – впервые мне хотелось чего-то большего, чем времяпровождение в крепости. Наверное, потому, что меня раззадорили рассказы мальчишек, в основном оборотней, которые собрались поехать с родными и близкими на праздник Примарода. По смыслу он был похож на кельтский Имболок, но праздновался у нас, как первый день весны и больше был присущ оборотням. Поэтому многие заранее менялись своими рейдами, чтобы отметить его в кругу семьи или на священных озерах. Они то и привлекли меня в первую очередь, хоть я и в кошачьем теле, прежние привычки иногда давали о себе знать. Мне до мурашек на коже хотелось на горячие источники этих священных для оборотней озер. Там еще вода, какая то, целебная. Но мне просто хотелось поплавать в конце зимы, надеюсь, моя кошачья половина не будет против.
- Хорошо, - вздохнул Ян, - я уточню у начальства, можно ли мне будет отлучиться.
Урра!» – Закричала я мысленно, пританцовывая всеми четырьмя, на столе. – «Отдых! Отдых! Отдых!», – предвкушающе пела я. Почему то, вспомнился земной мультик и слова оттуда: «А мы пойдем на север, а мы пойдем на север».