Шейн опустил голову, сжав губы, его пальцы побелели от сдерживаемого напряжения, - тоже переживает и понимает, что в этом я прав.
Горечь от осознания своей вины пропитывала меня. Вот мы здесь здоровые и бодрые, а она недвижимо лежит, так, что только ее дыхание указывает на то, что она еще жива…
Надо надеяться на лучшее. Авель ей обязательно поможет. Он умеет использовать какие-то свои особенные плетения, которые не знаю даже я. Ведь я не профессиональный целитель, скажем так, а просто делаю то, что хорошо умею. Особенно в крепости, целителей было мало, поэтому я и стал одним из них.
К вечеру возле моей запирающей глыбы была расчерчена огромная пентаграмма красного цвета, на ключевых концах которой, встали сильнейшие маги, а в связке с ними на подпитку остальные. Когда ее запитали магией, она недобро загорелась красным огнем, с потрескиванием и гудением от переполнявшей ее мощи.
Когда, наконец, все настроили, я снял запирающий и сигнальный контуры и убрал свою глыбу и более мелкие камни, загородившие проход.
Началось!
И в узкий проход между камнями, оставшийся после обрушения, потекла лава почти живого огня из установленной пентаграммы. Такая мощь впечатляла и ужасала одновременно. Жар стоял такой, что обжигало дыхание, а цвет огня, был такой, что больно было смотреть. А лавина огня все стекала и стекала в недра земли, как в какую-то ненасытную утробу. Камни внутри оплавились, как стекло…
Вдруг, под ногами что-то дрогнуло, земля чуть просела, заставив всех пошатнуться. Наш проход и соседние штреки и штольни обвалились и схлопнулись, не выдержав такого испытания огнем. И, надеюсь, надежно похоронили некроманта и его подручных в своих недрах.
Насчет Тьмы не уверен, но наверняка ее проводником является некромант, не будет его, не будет являться она. Во всяком случае, очень на это надеюсь. Пусть все страшное и плохое останется похороненным там, в штольнях и штреках, под землей, - навсегда!
Теперь можно вздохнуть чуть свободнее и поспешить к моему солнцу и моей душе, беспокойство за нее съедало меня.
Глава 25.
Лика.
Я плавала в пустоте, как будто в черном-черном космосе, только в нем не было звезд. Здесь не было ни времени, ни пространства, только пустота, которая, как черная космическая дыра вытягивала из моей души все мысли и желания.
Иногда появлялась Тьма, скрючившись и извиваясь, она пыталась пробраться в меня, царапая и ковыряя мою душу.
- Ты моя-я! Моя-я! Тебе нет спасения! Ты принадлежишь мне-е-е! Мое! Мое-е тело-о-о! Мо-е-е, от-д-дай! – чередовались ее попытки с разной тональностью и громкостью.
Иногда она визжала так, что хотелось закрыть руками уши, которых я не ощущала. В этот момент, меня начинали бить, как будто бы судороги, во всяком случае, были похожие ощущения. А прекращали эту пытку, ласковые и родные руки, которые начинали убаюкивать меня. И я расслаблялась, отдаляясь от Тьмы, до следующего раза, когда она снова врывалась в мой разум и пыталась подмять его под себя.
Иногда по моему телу, которого я не чувствовала, но ощущала в голове, что оно мое, пробегали ледяные смерчи. Они приносили, разрядами снежных вихрей по венам, такую безумную боль, что моя душа отдалялась от тела, и безмолвно кричала и корчилась.
Время не имело значение. Была пустота, боль и Тьма. И родные руки и голоса, которые меня постоянно обнимали и звали обратно. Наверное, это и не дало мне сойти с ума. Знать, что ты не одна, в этом черном безмолвии, с сумасшедшей Тьмой.
Сколько это продолжалось по времени не знаю. Точно знаю, что возвращало меня в себя тепло родных рук. В какой-то момент, мое сознание, не выдержав постоянного напряжения от этого психологического давления, яростно отторгло это вторжение в меня и, наверное, потеряло сознание, потому что, мне больше не виделась мерзкая Тьма.
Очнулась я ночью. Просто открыла глаза. Темнота.
Тепло! Почти горяченное тепло, с двух сторон, что не давало мне замерзнуть во Тьме, все эти дни. Или не дни. Сколько я так промучилась? Лень даже думать. Просто сейчас хорошо.