Уже вечером меня, наконец, отпустили домой под бдительный надзор любящих мужей, которые, как коршуны над добычей, кружили надо мной, реагируя на каждый мой чих.
Я выглядела, как новогодняя елка - вся обвешанная, всяческими накопителями в виде колец, бус, заколок, брошек, браслетов, ремней. Было немного смешно и неловко. Но я согласилась, чтобы Ян не волновался. А Шейн верил мне, - в то, что я себя хорошо чувствую. Это разделение немного волновало меня, но это еще ничего. Мне еще предстоял дома трудный разговор о моей дальнейшей учебе.
Как я и предполагала, разразилась буря из непонимания и желания меня защитить. И как я их не убеждала, что беременна, а не больна, ничего не могло их убедить в правильности моего решения. Вот тут они были единодушны – Сиди дома! Так безопаснее! А то мало ли что! Вдруг, мы не успеем. Учеба это большая нагрузка. Так что еще раз - нет!
Мы все же нашли между собой компромисс: я буду учиться дома и сдавать еженедельно зачеты преподавателям, а на практике всегда будет присутствовать один из них, они договорятся в академии об этом.
И хоть я так лишалась студенческого общения и меня еще больше будут за это ненавидеть, некоторые осбенно "одаренные" личности, - это небольшая плата за то, что буду дальше получать так нужное мне образование, несмотря на беременность. Тем более, что я, и так не посещала, в общем, то, студенческие посиделки, а теперь и не получится больше, да и не хочется тоже.
Жизнь, в очередной раз, вошла в свою спокойную колею.
Я просто любила, в ответ, получая любовь. Мы делали свою жизнь сами.
Схематичная карта Лигреи
От автора: что-то мне захотелось представить мир на бумаге. Схематично и кратко, но так больше представления о том, что читаешь.
Глава 26.
Лика.
Прошло две недели с тех пор, как я узнала, что беременна. Я теперь иногда замирала, положив руку на живот, и мысленно общалась с нашими детьми. Нет, они мне не отвечали. Но, я вела за нас троих мысленные или звуковые диалоги, постоянно рассказывая, что я делаю.
- Так малыши, мамочка сейчас покушает, и будет читать. А вы не мешайте, - частенько говорила я своим деткам вслух, как будто они могли меня услышать.
Токсикоз не мучил меня, накопители справлялись – и один из малышей не тянул энергию у другого, общее самочувствие было отличное. Мне лишь только теперь постоянно хотелось чего-нибудь вкусненького. И что, это вкусненькое я не могла определить даже сама. Иногда хотелось земного арбуза, иногда черного хлеба с солью, иногда сладостей, иногда чего-нибудь остренького. Последнее уж точно не мне хотелось, наверное, кто-то из деток старался.
А еще мне хотелось плотской любви. Организм, видимо на фоне беременности, стал даже чересчур требовательным к телесным ласкам, но мне отказывали в моих желаниях. В один голос утверждая, что могут что-нибудь повредить и что лучше подождать, а вдруг, что случиться. Меня расстраивало это очевидное пренебрежение моими желаниями. Но мне не давали долго обижаться, чувственно и долго лаская меня в четыре руки и доводя до оргазма. А мне хотелось большего, несмотря, на получаемую разрядку.
Однажды я даже расплакалась от этого, вводя обоих мужей в шок.
- Маленькая моя, ну, что ты, что ты. Что случилось? Зачем слезки капают? – Шейн посадил меня к себе на коленки и начал сцеловывать мои слезки с щек. А потом чувственно целовать мою шею, спускаясь цепочкой поцелуев вниз к моей груди.
- Вы уже сейчас, на меня не обращаете внимания, а что будет, когда я потолстею, - у меня началась истерика, почти на ровном месте. Слезы хлынули потоком еще сильнее. Умом я понимала, что не права, но эмоции все пересиливали, и я отчаянно себя жалела.
- Ш-шшш-шш, ну что ты себе придумала, глупая. Ты самая красивая девочка, наш Котенок, лучше тебя нет никого, - он пересаживает меня верхом, на себя, беспрестанно поглаживая и покачивая.
Сзади, к спине прижимается Ян и на ушко мне шепчет: - Ну, зачем наш Котенок придумывает себе всякую ерунду.
Я собиралась с возмущением высказаться, но мне не дали. Шейн, зафиксировав мою голову своими руками, впился в меня голодным и жадным поцелуем, заставляя позабыть о невысказанных пожеланиях. Ян начал ласкать, уже начавшую тяжелеть грудь, нежно перекатывая вершинки между пальцами. Откровенная ласка, ставшей более чувствительной, груди, отозвалась во мне шквалом неприкрытого желания. Я застонала в рот Шейну, зарываясь руками в его волосы, непроизвольно натягивая их, изо всех сил. Страсть закружила голову, отключая все лишнее. Я смогла только, лишь немного сердито, прошептать: - Если вы сейчас снова остановитесь на полпути – я за себя не отвечаю.