- Лика, котенок мой, давай сделаем так, как целитель предложит, - забеспокоился Шейн, видя мою непреклонность.
Ян, молча, хмурил брови, он уже понял, что я все сделаю для того, чтобы сохранить свою двойную беременность. Это вызвало даже какое-то чувство отчуждения, от его неприятия моего решения, так, что даже стало больно на душе.
- Ян? – я попыталась разбить эту появившуюся корочку льда.
- Да, Лика, - как-то устало и обреченно ответил он.
- Ну, только не отдаляйся от меня, - чуть не плача проговорила я снова.
- Маленькая моя, просто я расстроен, что ты опять решила за нас, все сама, - он подошел и крепко обнял, а я расплакалась от облегчения. Что меня все-таки любят, несмотря, на мои заскоки, и что, он поддержит меня, как всегда.
Ян сел рядом со мной, а я, уютно устроившись в его объятиях, крепко задумалась о том решении, которое устроит всех.
В голову пыталась залезть только мутная лечебная терминология, почерпнутая из телесериалов и книг, ведь к медицине, в прошлой жизни, я совсем не имела отношения. И даже при насморке могла пойти к врачу.
А в сериалах то, все круто – увидели болячку, положили в больницу, доморощенный «доктор Хаус» поставил диагноз, покапали растворчиком каким-нибудь и все хорошо. А как, что, почему – это все за кадром. Заболел – вылечили и все тут, не бывает не разрешимых проблем. Да-аа-а. Дела-а. Что-то же еще я должна вспомнить. Что-то же еще должно быть…
Меня опять устроили в лечебнице при академии, дав сроку подумать до вечера, а потом, надо что-то экстренно решать, пока не стало хуже.
Мужья унеслись на работу, уверившись в стабильности моего состояния, пообещав вернуться к вечеру, когда надо будет принять окончательное решение.
А меня опять занесло в философские дебри: а имеешь ли право, кто дал тебе право, почему, любая жизнь бесценна…
С усилием выкинув эти измышления из головы, я принялась размышлять о том, что я еще могу вспомнить из земной медицины по сохранению беременности и ничего не могла. Это придавало отчаяния и желания опустить руки, но какая-то сила, буквально, заставляла работать мозгами дальше, и все вспоминать, вспоминать, вспоминать…
Так ничего и, не вспомнив, я пыталась заснуть, а проваливалась в какую-то полудрему, каждый раз, в ужасе открывая глаза. Прервавшись на обед, к которому почти не притронулась, хотя и пыталась себя заставить поесть, ради детей, я опять думала, думала, думала, словно это могло нас спасти.
К ужину, к которому должны были подойти мои любимые и мы должны принять решение, я оказалась совсем без сил. Эта тихая паника и беспокойство вымотали меня так, что не было никакого желания вставать. Обессилено привалившись, к немного приподнятой подушке, спиной, я закрыла руками лицо, боясь пошевелиться. Ведь нужно принимать решение, а его нет.
- Как ты, любимая, - меня обняли теплые руки. Я повернулась обнять, и уткнулась лицом в плечо Шейну.
- Ты что-то придумала? – тихонько спросил Ян, присаживаясь с другой стороны и тоже обнимая, в молчаливой поддержке.
- Нет, - глухим и надтреснутым голосом ответила я.
- Пойми, иногда нет выбора, - утешающим голосом, продолжил он.
- Я не хочу выбирать. И это самое страшное. Ведь, если одного выбираешь, то фактически убиваешь другого. Я просто не знаю, как дальше жить. – Я практически легла на колени Шейна, головой упираясь ему в живот, а ноги подобрала и согнула, принимая защитную позу.
- Нужно решиться и выбрать, - опять мягко стал подталкивать меня к решению Ян, - Ведь пострадает второй ребенок, а впоследствии ты сама…
- Да. – Короткое слово, упало, как каменная плита – весомо и монолитно, отрезав все пути назад. У меня полились слезы, и я беззвучно зарыдала, оплакивая, своего, не рожденного ребенка. Ребенок, который не улыбнется мне своей первой улыбкой, не назовет меня мамой, и не сможет прожить свою жизнь, какую бы смог…
Господи помоги! Богиня Мать, дай нам шанс, - снова я ударилась в религиозность, еще раз взмолившись в своих мыслях, икая и утирая слезы.
- Все, маленькая моя, перестань, мы еще оплачем наше горе, - целуя меня, по глазам и щекам, произнес Ян. - Но сейчас тебе надо быть сильной. Надо дать шанс, второму ребенку. Поэтому прекращай плакать, тебе в таком состоянии категорически нельзя нервничать, давай-ка мы встанем и чего-нибудь съедим.