Я предполагал, что мне как неопытному офицеру, доверят всякий неликвид, но всё оказалось гораздо хуже. Ни один из них не страдал зависимостями ни от алкоголя ни от наркомании. Да из них почти никто не курил! Большинство имели спортивные разряды и тому подобное. На самом деле это было очень странным. И позднее я понял почему, но в тот момент меня успокоил тот факт, что почти все они были, мягко говоря, не чисты перед законом. В общем, мне дали сутки другие пообвыкнуться в казарме, и приступить к подготовке новобранцев.
Привыкать к армейскому быту, почти походному минимализму мне было легко. Поселился я, естественно, в мужском крыле офицерского общежития. Я конечно не ходил по банному блоку как остальные офицеры, в одном полотенце, вокруг пояса, но поначалу офицеры немного смущались. А потом привыкли, и даже в шутку просили меня не нарушать банный дресс-код. Единственное неудобство было в том, что пришлось постричь волосы покороче, и я больше не мог прятаться от жены среди наших дочерей. По крайней мере пытаться.
Всё свободное время я тратил на изучения личных дел, и, в конце концов наступил день построения. Я должен был показать себя с наилучшей стороны, и потому я с особой внимательностью отнесся к своей внешности моторике и голосу.
Поскольку я выгляжу как вполне привлекательная молодая женщина, то это должно было мне помочь быстро получить расположение солдат. Небольшие доработки кожной пигментации лица позволили мне обойтись без косметики и макияжа. Яркие алые губы, и выразительные скулы дались мне легко. А вот пышные ресницы предстояло ещё отрастить.
Заодно тряхнул стариной, и провёл несколько ночей выращивая и поглощая нужные жировые, мышечные и хрящевые ткани, чтобы в процессе тренировок набрать мышечную массу без лишнего утомления. Поскольку моя грудь была важным органом эндокринной системы, то и её пришлось слегка увеличить. Не буду лукавить, эта идея мне нравилась и сама по себе.
Все округлые формы ниже спины, служившие запасом энергии и питательных веществ, в итоге мне неоднократно пригодились, когда приходилось голодать неделями. Но тогда, женская форма была мне не впору. В общем иглой пришлось поработать знатно. Я люблю делать красивые вещи, начиная от почти совершенных органических машин, вроде модифицированного гемоглобина, заканчивая самой униформой, и привлекательными женскими “обводами”, которые она облегала.
На следующий день, я окончательно привёл себя в порядок и отправился на построение, где мы с моим взводом встретились впервые. Передо мной стоял взвод довольно крепких и недовольных новобранцев, уже подстриженных по уставу, но всё ещё одетых в гражданское.
Парни стояли неровным строем, и показательно не обращали ни на меня ни на подполковника никакого внимания. Их щеголеватые цветастые пиджаки и беззаботно яркие рубашки наглядно контрастировали с обреченными выражениями лиц. Полковник обратился к ним, по граждански вежливо попросил внимания и представил им меня:
— Господа новобранцы. Это ваш командир взвода, поручик Ковальский. Он будет заниматься вашей дисциплиной, подготовкой и аттестацией.
При слове “он” новобранцы переглянулись, как будто подполковник разыгрывает их от имени всей государственной машины подавления. Но потом они пристально посмотрели на меня, и подчёркнуто неуклюже, почти издевательски отдали мне честь.
— Командир взвода будет следить за дисциплиной, заниматься вашей подготовкой и помогать вам в быту. По всем вопросам сначала обращаться главному в отделении. Буду следить за вашей службой. — Добавил подполковник, и ушел.
Я ещё раз отдал честь и начал:
— Здравия желаю, новобранцы! Добро пожаловать в нашу доблестную, четыреста пятьдесят первую воинскую часть. Командиры отделений, шаг вперёд.
Три парня, один из которых был естественно Якуб, продемонстрировали выправку и шагнули вперёд.
— Забудьте все стереотипы об армии, это не курорт, но и не концлагерь. Армия, это организм, и чтобы он был здоровым и сильным организмом, вы должны действовать в соответствии с принципами организации, важнейшим из которых является устав. Вы получили его вместе с формой.
Парни смотрели на меня с замешательством. В стране, где мужчинам давали реальный срок за внешние проявления гомосексуальных наклонностей, армия была оплотом консерватизма и нетерпимости. Встретить эльфа, да ещё в юбке, они совершенно не ожидали. Судя по их растерянным глазам я видел что они были в полном замешательстве. Но когда в глазах некоторых из них я заметил даже тень одобрения, я снял свою фуражку, поправил узел волос, и демонстративно освободил свои эльфийские уши, ставшие к тому времени не только символом биопанка, но и вообще протеста как такового.