— Эксцентричный биопанк! Простите за товтологию.
— Здарова, Кульман.
— Эх, Кульман. Давно же я не слышал этого прозвища! Ну рассказывай, как там твои дела?
— Да ничего, вливаюсь в гражданское общество потихоньку… — сказал я потеребил ошейник и иронично улыбнулся.
— Да, это заметно… — усмехнулся Вишневский, глядя на мои босые ноги и эльфийские груди просвечивающиеся через белый халат.
— А ты, с какими судьбами?
— Я старею дружище. У меня уже нет прежней гибкости и текучести, чтобы «вливаться» в общество. Потому приходится подгонять общество под себя. — сказал он, и с неизменной харизмой поправил идеально подогнанный плащ из дорогого ателье.
— Какие-то мрачные у тебя метафоры. За встречу! — сказал я и приступил к виски.
Лимузин неторопливо плыл по городским улицам. Встречные автомобили расступались перед ним, как льдины перед ледоколом. Светофоры подстраивались под наше движение, а регулировщики замирали в нерешительности, как будто не знали отдавать ли честь Вишневскому. Мы говории про всякие семейные ерундовины, вспоминали забавные моменты из детства наших детей, но вскоре стали обсуждать наше старинное хобби: искусство биоинженерии.
— Ты знаешь, я ведь тоже решил подтянуть свои знания в биотехнологической области. Я даже ушел с поста штатного консультанта министра обороны ради этого.
— Ого, да ты серьёзно подошел к вопросу! Это похвально, братец. — сказал я и заметил как водитель лимузина пялится в зеркало на меня — Хочешь чтобы у водителя и на тебя стоял?
Вишневский долго смеялся, но потом прищурился и ответил:
— Моим успехам и так завидуют. Плодить завистников дрянная стратегия. — Вишневский сделал глоток и задумчиво добавил — Мне нужны надёжные парни, парни вроде тебя.
— Ну и где ты можешь приспособить мою «надёжность»? — иронично спросил я и с ухмылкой прогладил талию.
Вишневский сделал большой глоток задумчиво посмотрел на золотую койму бокала и спросил как бы в пустоту:
— Что ты знаешь про Речь Посполитую?
— Одна из мульёнов древних европейских политий, а что?
— Я планирую её приспособить для своих целей. — сказал Вишневский с такой интонацией, как будто речь шла о реставрации дедовского ретро автомобиля, пылящегося в сарайчике.
К сожалению, я не обладаю достаточным уровнем социальной инженерии, чтобы выведать у Вишневского, что именно он задумал. А то что мы были друзьями и в некоторой мере коллегами скорее мешало моим попыткам проникнуть в его хитрые полиступенчатые многоходовочки с высоким уровнем вложенности. Потому мне оставалось лишь изображать безразличие и поверхностный интерес. Но кое что удалось выяснить при следующих обстоятельтвах:
Я предполагал что коварный Кульман повезёт меня в свои правительственные круги, но он поступил хитрее. Лимузин остановился точно перед самым большим пабом в городе. Каково же было моё удивление, когда я вышел из машины, а Кульман последовал за мной, твёрдо намереваясь напиться в обычном пабе как обыкновенный простой горожанин.
Вышибало в пабе естественно был против моего дресскода, но Вишневского он в лицо не знал. А тот взял меня под руку как девушку и сказал ему:
— Ну и и почему же нельзя?
— Эксгибиоционизм незаконен.
Я притворился женщиной, и закатил глаза презрительно глядя в сторону Вишневского. Он посмотрел на меня в ответ и улыбнулся, как будто и не было ему пятидесяти шести. Он посмотрел на меня, и решил по случаю встречи тряхнуть стариной и не вечерок окунуться в молодость. Вишневский снял свою белую перчатку и показал парню повелительный жест.
— Тебе лучше впустить нас.
— Послушайте, мой дядя владелец заведения, и вон того. И еще во-он того.
— Ты даже не представляешь насколько я влиятелен. — упал в юность Кульман.
Он пафосно поправил свои лацканы, грозно расправил плечи, и наигранно неуверенно покосившись на меня приблизился к вышибале.
— Я настолько влиятелен, что я могу прийти в Макдональдс, заказать суп, и мне его приготовят.
Парень немного замешкался, затем обратил внимание на рубиновые запонки Вишшневского. Но когда забубнил двигатель, парень обратил внимание на правительственные номера, и его лицо стало белее чем перчатки Вишневского.
— Ладно. Обувь хотя бы наденьте. У нас тут достойное заведение.
Телохранитель Кульмана вышел из машины тут же, вышел из машины, как будто получил телепатический сигнал. Он молча отдал мне свои туфли и отправился в машину. Телохранитель ни разу так не моргнув, смотрел прямо перед собой своим остекленевшим взглядом.