— С семнадцати лет мечтал провернуть здесь что-то подобное! — усмехнулся Вишневский.
— Никогда не поздно. — Ответил я и постарался вздёрнуть подбородок как можно надменнее, проходя мимо вышибалы.
В пабе было полно народу. Сексуальные официантки просачивались между плотными группами посетителей, как груженые пивом маленькие яхточки в бурном море. На танцполе было такое количество весёлых людей, что самого пола не было видно. Шум веселья и радости был такой, что музыкантов с балкончика едва можно было расслышать. А в дальнем зале было ещё шумнее. Оттуда доносился стойкий аромат уставной формы и запахи солдат моего взвода. Туда я и потащил Вишневского.
Глава 11. Галицкий анклав
— Вольно служивые! — сказал я и поправил причёску — Разрешите вас угостить?
— О! Поручик! Это мы всегда с радостью!
— Ну да, на шару и уксус сладкий… — усмехнулся Кульман.
Бубновая десятка был уже в сильной кондиции. Он подёргал мой халат так что чуть не обнажил меня. Раскатисто посмеялся и спросил:
— И как это вы умудрились просочиться сюда в таком виде?
— Есть связи. — буркнул я и кивнул на Вишневского.
Солдаты не знали Вишневского в лицо. Не смотря на то, что он однажды был мэром города, они были ещё детьми, когда его носатая физиономия торчала своим оттопыренным подбородком с каждого бигборда. Однако Кшиштовский а.к. Чирвовый Валет был значительно старше остальных. Он пристально смотрел на Вишневского, аж пока тот не обратился к нему.
— Пан Кшиштовский! Чемпион Селезии в среднем весе! Ходят слухи, вам удалось задать трёпку этому поручику в звании Ковальского.
— Та где уж там, пан Вишневский, по нему разве попадёшь?
Когда остальные солдаты услышали легендарную фамилию, они начали тревожно переглядываться.
— Сам Вишневский? — удивился Трефовый Валет.
— Не нужно оваций, я рос учился в этом городе. Ну что, за знакомство земляки?
Обстановка размякла. Солдаты обсуждали женщин, сорта пива, хвастались спортивными подвигами и любовными похождениями. Большинство солдатских историй были такими забавными и невероятными, что Вишневский завидовал парням чуть ли не искренне.
— Так вот. Была знач у священника дочь, неприступная такая вся, правильная! — рассказывал пиковый король. — Ну и когда я её уже почти уломал, тихо пробрался к ней в окно, сижу знач и жду, когда она поднимется в свою комнату и «отойдёт ко сну», как вдруг! Открывается дверь и в комнату входит сам святой отец! А я, не будь дураком рыбкой под кровать… Лежу молчу и чувствую ногой, что-то тёплое и шершавое. Поворачиваюсь я, и вижу прям передо мной лежат мужские ноги. А моя нога упирается в щетину Якуба!
— Это было давно и не правда. — засмущался Якуб — И голым я не был. Не успел раздеться.
— А я тоже бывал под той кроватью, — отозвался пиковый туз — то-то думаю, что за запах там странный!
Мы выпили снова. А когда раскатистый солдатский смех улёгся, Вишневский вдруг посмотрел в свою кружку и спросил:
— Улица Облепиховая шестнадцать?
— Да, верно!
— Вы только не обижайтесь парни, но я тоже бывал на под той кроватью, правда с другой стороны.
— В каком смысле с другой стороны, у блондинки в доме семнадцать?
— В смысле не под кроватью, а на ней. Только не говорите отцу Петеру, он человек хороший, мало ли что. — сказал Вишневский и на его щеках появился румянец.
— Мы как могила! — Хоотали солдаты, но при слове «могила» Вишневский как-то мрачновато улыбнулся.
— А вы поручик, вы что-то совсем притихли! Разве вам нечего рассказать.
Я всё ещё был под впечатлением от мрачной усмешки Кульмана, но когда понял что парни хотят узнать, то мне вдруг пришло в голову, что говорить то и нечего.
— Увы, господа служивые, но я не был таким успешным как вы. Я был застенчивым ботаником, безнадёжно и романтично влюблённым в одну…
— Стерву. — перебил меня Кульман.
— Что греха таить, да! Но в своё оправдание скажу, что я её всё-таки заполучил!
— Не переживайте, поручик, вы молоды, у вас ещё очень много всего впереди, а неопытность это не беда, держитесь нас мы вас научим! — ободрял меня изрядно наклюкавшийся Пиковый Туз.
Солдаты рассказали ещё много подобных историй, и выяснилось что большинство из них друг друга знают давно. Ввишневский и сам рассказал много не менее забавных историй, от чего солдаты стали совсем фамильярны: