Вскоре я узнал и что такое Феликс. В восхищении от увиденного ранее, мне даже в голову не пришло, что Подснежником вручную много не на управляешь, что нужна мощная вычислительная система, подобная той, на которой проводят симуляции субатомной физики, но ни одна известная мне ЭВМ не способна выжить при эми выбросе от выстрела Подснежника. Однако русские и тут надо мной посмеялись.
Радист привёл меня туда, где и производились расчёты и контроль плазменных лазеров с микронной и пикосекундной точностью. Радист улыбнулся мне, провёл в вычислительный модуль и с гордостью представил меня Феликсу.
— Оптический процессор с механическим интерфейсом связи! Гигагерцовая мощь и механическая надёжность! Знакомьтесь, Ковальский, система обнаруежения пусков и наведения плазменной подножки Феликс!
Я просто молчал и внешне не выдал никакой реакции. На миг мне показалось что я выглядел безразлично или враждебно, но мой приоткрытый от увиденного рот заметил наводчик, и, усмехнувшись в ус, снял очередной кожух.
Передо мной открылась большая и сложнейшая системма из оптических модулей связанных оптоволоконными кабелями. внизу шкафа, похожего на дикобраза в бигудях, стояла большая коробка, с модулями электропневматического интерфейса ввода вывода.
Но мой открытый от удивления рот, мне закрыть так и не удалось. Я был совершенно обезоружен и уничтожен. Я окончательно перестал быть военным. Ни одна пыточная камера, ни один палач или садист не смог бы заставить меня делиться своими секретами, но этим парням удалось. Позже я понял, что именно на такой результат они и рассчитывали, и от того мне становилось ещё больнее, но в любом случае я раскололся как орех. Вывалил всё, как первоклассник перед директором:
— Холера! А оказывается я отстал от жизни! Мои органические компьютеры на мембранах глиальных клеток используют только три категории вычислительных архитектур, а у вас тут я вижу уже десять!
Я подошел к компьютеру и попытался разглядеть ещё секретов, но все они были на поверхности, пока я стремился обогнать английские вычислительные технологии, русские летали вокруг нас кругами, как реактивные истребители вокруг воздушного шара. Но со временем мои чувства немного успокоились. Я подошел к радисту, заглянул в его самодовольные глаза, схватил за плечо и высказал.
— Да что вы за изверги такие? Лучше пытки, чем такое жестокое унижение!
Радист с самодовольным видом посмеялся. А я пришел в себя, отпустил его и поправил его китель.
— Воспитательная беседа ещё не закончилась. — сказал радист с иронично садистской ухмылкой — Ты наверное думаешь, я хвастаюсь тем чего я не изобретал? Но спешу тебя расстроить. За время эксплуатации я собственными руками поменял уже все модули. Настраивал и калибровал, драйвера доделывал, хэх. Да меня на гражданке ждёт целая гора денег за мои рацухи к этой рухляди!
Радист погрозил мне пальчиком, покачал головой и добавил:
— Нет уж. Тебе капитан такого расскажет, что ты на всегда забудешь, как являться на Русскую землю без поллитры, да ещё с автоматом!
— А если я сбегу, и сдам ваши секреты?
— Ну сдашь, и что? Повторить то вы их всё равно не сможете! — вмешался в разговор сам капитан — Пойдём, биопанк. Если на банкете будешь себя хорошо вести, мы тебя в настоящую военную тайну посвятим!
Глава 20. Конкуренция Кремлёвских Башен
Для банкета экипаж развернул столовый модуль и я оказался в самом большом наземном броневике в истории. Но его всё равно не хватало, чтобы разместить стол, ломившийся от разносолов. Весь экипаж разместился вокруг стола и стоя по стойке смирно ждал капитанского приглашения. Русские были одеты в странную парадную форму, изысканно глубокого зелёного цвета. На тёмно-изумрудных тканях невероятной работы, тёмным графитом сияли вольфрамовые пуговицы, с инкрустированными бриллиантами. Фасоны их формы как будто окунулись в допетровскую эпоху: они напоминали одновременно фраки и стрелецкие камзолы, чёрные кожаные сапоги были до блеска начищены, а головные уборы, похожие на помесь фуражки и треуголки были скромны и выразительны одновременно. На миг мне показалось, что русские меня дурачат, но детали их одежды были такими дорогими и качественными, что я быстро отбросил мысль об их театральном происхождении.
Капитан отдал честь экипажу, пригласил их к столу, и обратился ко мне.
— Аспирант Ковальский, вы являетесь военнопленным, но если я приглашу вас к столу, то вы на время станете нашим гостем. Могу я рассчитывать на ваше благоразумие, взаимное благородство и учтивость?