— Ну и зачем же? — спросил Кошкин усмехнувшись.
Он посмотрел на продолжающуюся запись компрометирующего характера и на его сдержанном лице мне всё же удалось запечатлеть растерянность. Я подошел к нему ещё ближе, и поднёс свои эльфийские прелести прямо к его глазам. Затем резко вырвал из под его задницы свой второй халат усмехнулся и сказал:
— Чтобы не мешал мне одеваться. — я прикрыл наготу, насмешливо фыркнул и добавил — А ещё у меня пять незамужних дочек. — обреченно добавил я.
Кошкин так ничего и не ответил. Он молча и терпеливо ждал, пока я примеряю всё что заказал вчера в магазинах. Знаменитое белорусское бельё оказалось значительно удобнее чем всё что у меня было ранее, трусишки лягли как влитые, а вот стильные белые чашечки оказались слегка маловаты, что в целом даже лучше.
Блузки и брюки, адаптированного под женщин мужского фасона, вопреки ожиданиям сделали мою фигуру гораздо женственнее, и изящнее. В одежде я выглядел чуть ли не сексуальнее, чем полностью обнаженным. Высокие женские ботинки со шнуровкой, в стиле странствующей аристократки были удобны и практичны. Приталенный суконный плащ, подошел мне как будто я сам его кроил. Ну и конечно, куда же без шпилек в адрес КГБ. Последним штрихом стала строгая причёска, в стиле женщин военных. А поверх неё отлично дополнила образ фетровая шляпа-федора, с по женски увеличенными полями и тёмно зелёной повязкой на тулье.
— Ну что, будешь дальше тянуть время, или наконец поедем делом займёмся?
— Эльфы никуда не спешат. — сказал я заканчивая неброский макияж — Но везде успевают. — сказал я и со щелчком захлопнул помаду. — Пойдём. Научимся колдовать.
Служебная Волга Кошкина оказалась совершенно лишена всей электроники. Даже стёкла приходилось поднимать вращая тугую ручку. Я понятия не имел на чём ездят русские комиссары, и тем не менее всё в этой машине идеально подходило под мой наряд.
Скупые на детализацию пластиковые кассеты, кнопки из натуральной слоновой кости, хромированные молдинги и те гармонировали с нашей серой строгой одеждой. Машина неслась рыча рядным шестицилиндровым карбюраторным двигателем, колёса шуршали по асфальту, а ветер в винтажных вертячках запевал серенады, как опытный гондольер в хорошем настроении. Меньше чем за полчаса мы покинули центр города, и ближе к полудню уже пересекли однообразные загородные пейзажи, и неторопливо но уверенно двигались по просёлочным дорогам пригорода спутника Донецка — Гивеевки.
Местные жители были одеты немного ярче чем мы, но всё же не менее скромно и изысканно. Сказать что я удивился вкусу и изяществу русского народа — не сказать ничего. Молодые девушки были одеты так гармонично, так просторно и одновременно скромно, что даже лучшие модницы моей родины могли бы испытать зависть. Матери с колясками выглядели так свежо и раскованно, что их можно было снимать в любой момент и продавать снимки рекламным компаниям. Мужчины в свою очередь были одеты гораздо ярче. Молодые и поджарые носили одежду по фасону ближе к народным костюмам древности, но идеально скроенную, подогнанную и адаптированную для современных удобств. А те кто постарше, склонялись к более международной стилистике, однако сохраняли уникальные особенности, вроде широких кожаных поясов с удобными карманами для ключей, кошельков и даже зонтиков.
В конце концов мы подъехали к огромному старинному собору, в стиле Суздальской средневековой школы, окруженному невероятно искусным садом. Мы остановились на парковке забитой семейными машинами, и некоторое время наблюдали как дети прихожан резвились на паперти.
— Думаешь священники разбираются в магии? — спросил я и усмехнулся.
— Лучше всех. — пренебрежительно буркнул Кошкин, и заглушил двигатель.
Вскоре из собора вышел священник в подряснике, его тут же окружили следовавшие за ним старушки, и стали целовать ему руки. Когда мы приблизились, священник с недоверием посмотрел на мои эльфийские уши, а потом с тревогой посмотрел на по-старчески скромный костюм Кошкина.
— Отец Бонифатий? — спросил Кошкин и предъявил документ — Я офицер Иванов, убойный отдел, это мой консультант Джейн Рэнди. У вас будет минутка поговорить наедине?
— Здравствуйте офицер, чем могу вам быть полезен? — приветливо ответил священник. — Может быть пройдёмте в мой кабинет?
— Нет не стоит. — ответил Кошкин.
Кошкин открыл заднюю дверь реплики старой Волги, и тёмно графитная краска засияла на солнце. Его лицо выражало отчетливую безальтернативность сурового предложения, от которого священник не мог отказаться. Священник в свою очередь разместился на заднем сидении сдерживая кряхтение. Кошкин указал мне сесть за руль, а сам сел рядом со священником и наклонился, как бы ненароком продемонстрировав священнику кобуру с табельным оружием.