Подниматься на верёвочных эскалаторах было захватывающе. Любой нормальный человек посчитал бы такой вид городского транспорта безумием, но всё было гораздо хуже. Так считал даже я, первый человек в истории, поднявшийся в воздух верхом на живом драконе. В любом случае, тридцать восьмой этаж был куда менее людным. Витрины были завалены гораздо более свободно, среди товаров преобладали бывшие в употреблении детали, механические потроха и даже старинная электроника. То и дело я чуть не наступал ногами на древнющую картонную коробку, до верху набитую какой-то экзотической рассыпухой.
— Эй. Эльф. — услышал я голос воровато озирающегося парня в зелёной распашонке — Заходи.
Я натянул шляпу пониже, чтобы лишний раз не встретиться с кем-нибудь взглядом. Парень провёл меня через несколько смежных комнат, заваленных раритетными разобранными осциллографами, и привёл в тесный склад. На дне склада, на замасленной картонке лежал тот самый секретный спутник. Тот которого не хватало в коллекции, из тех, которые спешно обновили по решению правительства. Да. Это была та самая штука, которая работала на звёздной магии GS-42-233.
— Я знаю кто-ты.
— Правда?
— Конечно. Твоя униформа, утончённая но слегка деревенская опрятность, биотроника, уши… Ты — аудиофил.
Я конечно удивился выводу парня, но решил рассмотреть предмет торга. Я аккуратно проверил заводские пломбы на корпусе, заглянул внутрь спутника, убедился в наличии и сохранности внутренних деталей, и строго и серьёзно спросил:
— Сколько?
— Две тысячи рублей за штуку.
— За старый спутник? — оторопел я.
— Нет, за один транзистор. Это ещё по-божески, за комплиментарную пару пять тысяч дают.
— Так. — остановился я — Давай уточним, ты хочешь продать мне шесть транзисторов по цене квартиры в центре Донецка?
— Вообще-то их тут тринадцать. И да, хороший звук стоит дорого! — настаивал парень — Это же редкие, коллекционные номиналы, оригинальные двести тридцать трешки! Легенда дефицит!
— Прямо уже дефицит…
— Да. Редкость безумная. Сейчас таких не делают, а старые запасы высосали любители халявной энергии, и всё пожгли.
Глава 41. Пульсар-заложник
Парень сложил слишком высокую цену. На эти деньги мы с семьёй могли бы жить несколько месяцев, но дело было прежде всего. Всё что мне оставалось, это притвориться ушлым коллекционером, чтобы слегка сбить цену. Я вспомнил своё детское увлечение электроникой и начал.
— Ну допустим я намерен купить эти биполярники оптом, допустим я даже готов рискнуть, и купить пару тройку битых, ради хорошего звука. Но ты ведь знаешь, что от перегрева p-n-p структуры деградируют. А спутник явно тормозил в атмосфере. Сам понимаешь, понты и выпендрёж это конечно круто, но мне нужны АЧХ а не модные корпусишки. С чего я взял, что твои оригиналы будут не хуже современных аналогов?
Парень много общался с любителями хорошего качественного звука, так же как и я. Он понимал, что редкий товар мало добыть, не менее важно найти ценителя, наивного перекупщика или лоха.
— Посмотри, тут заводские пломбы стоят! Если я раскручу, то спутник перестанет быть аутентичным! Либо бери целиком, либо не бери.
Но я с детства знал как с такими вести дела. Я подошел к ближайшему терминалу, и "светанул котлету". Я перевёл двадцать четыре тысячи рублей из своего криптокошелька на русский банковский счёт, специально показательно демонстрируя свою платежеспособность.
— Марки очень похожи на заводские, более того, на них копоть от падения в атмосферу, но я же не был на заводе чтобы убедиться. Ты мог сам эти марки поставить, и зажигалкой закоптить.
— Слушай, — встревоженно сказал парень, воровито озираясь — Ты либо берёшь либо нет…
— Я не закончил. А что если там сгорело больше половины? Есть у тебя ещё такие спутники, чтобы мне собрать комплект для гибридного широкополосного усилителя?
— Ладно. Уговорил.
Парень закрыл бытовку со спутником на ключ, и повёл меня к очень почтенному на вид старичку. Он вежливо поздоровался и отвлёк старичка от его занятия.
— Петр Тимурыч. Этому парню нужен двойной комплект… — сказал он и наклонившись, шепнул на ухо старику воистину волшебное слово — сорок два, двести тридцать три.
Старик посмотрел на меня, выставив пухлые линзы очков как бинокли.