Вигант грубо прижал ее к себе. Сжав ладонью грудь, он нащупал сосок и стал, прямо через свитер, играть им. Она открыла рот, чтобы закричать, но он впился ей в губы и подтолкнул к кушетке. Борода оцарапала нежную кожу, но она не почувствовала боли. Обхватив его руками за плечи. Хельга уступила.
Просунув под свитер обе руки, он принялся тискать грудь, словно хотел раздавить ее. Извиваясь под ним, она испустила хриплый стон. Пылкость Отто была только наполовину поддельной: он изо всех сил думал о Стефани.
Не раздев ее и навалившись всем своим весом на спину девушки, он овладел ею. Затем, резко отстранясь, он перевернул ее. Она уткнулась лицом в его плечо, но Вигант заставил ее смотреть прямо ему в глаза.
– Ведь именно за этим ты пришла сюда, – прошептал он. – Теперь ты можешь оставить меня подыхать.
Она виновато попыталась встать с узкой кушетки.
– Неправда, я хочу помочь вам.
– Тогда ты должна сделать следующее. Когда станет виден берег, ты выпустишь меня отсюда, а сейчас постарайся найти надувную лодку. Дальше я выкручусь сам. Согласна?
– Попытаюсь, – пробормотала она вполголоса. Он выпустил ее из своих объятий. Она поправила юбку и, вынув из кармана ключ, виновато произнесла:
– Теперь мне нужно уйти. Я приду снова, как только смогу.
– Ты сделаешь, как я сказал тебе?
– Клянусь.
Она быстро вышла.
Еще полностью не отдышавшись, Отто снова лег на кушетку. Он надеялся, что Хельга захочет его и на следующий день. Жизнь его зависела теперь от работы ее гормональных желез.
Посыльный положил на стол вице-консула США кипу бумаг: анализ прослушанных ночных разговоров по радио. Одно сообщение было обведено красным карандашом. Поэтому консул обратил внимание именно на него. Не дочитав до конца, он снял телефонную трубку.
– Соедините с Вашингтоном, 351-11-00, срочно.
Номер ЦРУ. Вице-консул являлся одним из его сотрудников в Осло. Через пару минут связь была установлена.
Разговор оказался недолгим, но вызвал настоящую переговорную оргию самых секретных телефонов.
Перед старым зданием на улице Карл-Йохане-Гота, где размещалась контора судовой компании господина Харальдсена, затормозил черный «бьюик». Из него вышли двое элегантных мужчин и почти бегом вошли в здание. Один из них протянул вахтерше визитку. Женщина тотчас исчезла, словно ей сообщили о кораблекрушении «Кон-Тики».
Не каждый день с визитом приходят одновременно консул и вице-консул Соединенных Штатов.
Кнут Харальдсен оказался худым и высоким, как жердь, старичком с хитроватым выражением на красноватом лице. Он немедленно принял визитеров и предложил им сесть в кресла.
Не дожидаясь вопросов, консул сообщил:
– Нашей службе стало случайно известно об обмене сообщениями между капитаном рудовоза и вами, господин Харальдсен.
Престарелый судовладелец вздрогнул.
– Не можете ли вы мне сказать, в чем, собственно...
Консул сложил руки на коленях и вежливо продолжил:
– Господин Харальдсен, я прекрасно понимаю мотивы, заставившие вас отдать приказ капитану передать в руки властей этого человека. Однако я убедительно прошу вас пересмотреть ваше решение.
Кнут Харальдсен был готов ко всему, за исключением этого.
– Что вы хотите сказать?
– Что нужно срочно телеграфировать капитану «Рагоны» и приказать ему высадить своего пассажира в любой некоммунистической стране. Само собой разумеется, все расходы мы берем на себя.
Лицо господина Харальдсена стало пунцовым. Он слыл очень чувствительным и был в придачу ксенофобом.
– Господа, – ответил он, – я не подчиняюсь ничьим приказам. «Рагона» не свернет со своего курса. И как положено, арестованный будет передан властям в Риге... Я вообще не понимаю, почему вы заинтересованы судьбой такого субъекта?
Он встал, показывая всем своим видом, что разговор окончен. Консул вздохнул, но с места не сдвинулся.
– Господин Харальдсен, – медленно произнес он, – этот, как вы выражаетесь, субъект имеет для нас большую ценность. Одним словом, вы обязаны не допустить того, чтобы он оказался в руках коммунистов. Понимаете?
Норвежец оказался еще более упрямым, чем сто бретонских моряков.
– Мне понятно, господа, – сухо ответил он, – но все же никто не имеет права отдавать мне приказы в том, что касается принадлежащих мне кораблей. «Рагона» пойдет прямо в Ригу.
На секунду взгляды двух мужчин встретились. Консул что-то недоговаривал. Забавное выражение стало бы у Харальдсена, если бы он узнал, что сейчас за его судном следует американская подводная лодка, готовая вмешаться в любую минуту, если переговоры ни к чему не приведут. Такой вид вмешательства американцы официально отвергают в ООН, клянясь всем святым на свете.
Но к счастью, против Харальдсена имелось и другое оружие.
На лице консула появилось разочарование генерала, которому помешали развязать хорошенькую заварушку.
– Мне известно, господин Харальдсен, что суда вашей компании часто посещают Соединенные Штаты. Вам, видимо, будет не очень приятно узнать, что вы объявлены персоной нон грата некоторыми федеральными агентствами в нашей стране...
Судовладелец вздрогнул:
– Это шантаж?
Негодующая мимика консула отвергла такое страшное обвинение. Однако, будучи опытным бизнесменом. Кнут Харальдсен знал, какова цена подобных угроз. В конечном счете он плевал на этого выловленного из моря преступника. Чтобы спасти положение, он спросил:
– Не могли бы вы мне сказать, отчего такая нужда в этом человеке?
– Нет, – спокойно ответил консул. Кнут Харальдсен порылся в каких-то лежащих на столе бумагах.
– Хорошо, – буркнул он, – я дам приказ капитану Олсену высадить его в Скагене, в Дании.
Консул встал и протянул руку.
– Я не сомневался в вашем благоразумии. Просьба сохранять абсолютную секретность в этом деле.
Пожав друг другу руки, они холодно расстались. Оставшись один. Кнут Харальдсен ударил кулаком по столу. Никогда ему не приходилось испытывать такое унижение. На мгновение он, задумался, а затем снял телефонную трубку. У него оставалось средство отомстить американцам и реабилитировать себя в глазах латвийцев.
– Редакция «Дагбладет»?
В нескольких словах он рассказал о происшедшем знакомому редактору самого крупного в Осло журнала.
Уставившись в темноту. Вигант прислушивался к ночным шорохам. Прошли сутки, но Хельга не приходила. Три раза в день матрос открывал дверь, чтобы передать еду и сводить его в туалет в нескольких метрах от каюты.
Его ждала рижская тюрьма, после чего в сопровождении кортежа его увезут в Панков, где и произойдет окончательная развязка. В такой профессии предательство редко прощалось. Но особенно неприятным будет то, что случится до того, как ему всадят пулю в затылок. В пятьдесят лет уже нет желания страдать. Об этом знали и другие, которые не упустят случая вытянуть из него все жилы.
А рудовоз тем временем продолжал бодро бороздить атлантические воды вопреки плохой погоде несмотря на июнь месяц. По подсчетам Отто до берегов Дании осталось не больше одного дня пути.
Неожиданно раздался скрип ключа. Отто насторожился: матрос приходил совсем недавно. Однако он заставил себя лежать не шелохнувшись и повернув голову к стене. Послышался голос Хельги:
– Вы спите?
На ней был тот же самый свитер и черные облегающие брюки. Быстрыми движениями девушка закрыла на ключ дверь и, подойдя к кушетке, склонилась над Вигантом. От нее пахло духами. Обхватив руками шею Отто, она попыталась дотянуться до его губ, но он резко отстранил ее.
– Где мы?
Хельга захлопала ресницами и отвернула лицо.
– Не знаю.
Он схватил ее за волосы и привлек к себе. Она что-то залепетала, пытаясь высвободиться. Думаю, завтра утром будем в Дании.
– Приготовила шлюпку?
Она отрицательно покачала головой.
– Ничего не нашла. На борту только большие паромы.
Он выругался и отпустил ее.