Отец Мельник мог бы спокойно выполнять секретные миссии по сбору информации, но им овладел дьявол действия. В 1962 году он с автоматом в руках атаковал югославское посольство в Бад-Годесберге во главе отряда из Братства хорватских крестоносцев.
Увы, времена изменились, и западногерманская полиция без всякого уважения к католической рясе приговорила отца к пяти годам тюрьмы. Отсидел он только половину срока. С этого времени Ватикан попросил его принимать участие лишь в менее значительных акциях. Ему пришлось ограничиться благословением никому не известных убийц.
Центр усташей переместился в Сидней, и это заставляло отца Мельника много путешествовать. Но поездка в Данию не походила на другие. В первый раз Йозеф Мельник свои интересы поставил выше божественных.
Он допил ром как раз в тот момент, когда стюардесса принесла бутерброды с икрой. За ними последовала жареная лангуста и вино марки «Мутон-Ротшильд» 1951 года. Закуска показалась восхитительной. Малочувствительный к прелестям бортпроводниц, святой отец решил отыграться на лангусте. Пользуясь моментом, когда сосед чем-то отвлекся. Мельник расстегнул пуговицу сутаны, извлек сдавивший ему живот пистолет и быстро сунул его в боковой карман. Во многих случаях жизни это оружие выгодно заменяло ему кропило.
Поев, Мельник отпил еще немного рому и, приняв из рук стюардессы сигарету, поспешно пробормотал молитву.
Несмотря на комфорт и уют, ему не терпелось поскорее оказаться в Копенгагене. В его портмоне из крокодиловой кожи хранилась заботливо сложенная вырезка из вчерашней газеты, рассказывающая о беглеце из-за «железного занавеса» Отто Виганте, который находился сейчас на пути к Копенгагену. В статье упоминалось также и его старое имя – Осип Верхун. Именно эта фамилия вырвала отца Мельника из благословенных объятий романской земли. Они были вместе во время крушения вермахта. Затем их пути разошлись, и с тех пор Йозеф Мельник считал, что его компаньон погиб.
И вот сам перст божий указал ему на этот журнал. Нужно, конечно, сразу признать, что в дорогу отца Мельника подтолкнуло не только желание заключить в объятия старого товарища.
В ноябре 1944 года вместе с Осипом Верхуном они совершили небольшую экскурсию в Лихтенштейн в качестве уполномоченных одной из экстремистских организаций. Там они положили в сейф банка 25 миллионов долларов в купюрах различного достоинства. Отец Мельник знал номер счета. Те, кто доверил им деньги, давно ушли в мир иной, и чтобы получить валюту, требовалось одно: подпись Осипа Верхуна рядом с его собственной. Понятно, насколько его визит в Данию был оправдан. Вспоминая прошлое, он не заметил, как пролетело время. Ласковый голос бортпроводницы объявил:
– 16 часов 10 минут. Через 15 минут наш самолет произведет посадку в аэропорту датской столицы. Пристегните, пожалуйста, ремни.
ДС-10 совершал грациозный вираж. Отец Мельник посмотрел в иллюминатор и увидел купол собора, построенного в честь епископа Абсалона – великого преследователя неверных в XIII веке.
Счастливое предзнаменование.
В Тель-Авиве стояла нестерпимая жара. Июнь месяц в Израиле мог обескуражить любое арабское нашествие.
ДС-8 скандинавской авиакомпании, стоявший рядом с израильским «боингом», походил на огромного жарившегося на солнце омара. «Боинг» был абсолютно пуст. Арабы взяли нехорошую привычку атаковать самолеты израильской авиакомпании на территории различных иностранных государств. Из-за этого коэффициент наполняемости самолетов неуклонно снижался. Невозможно было требовать от нормальных пассажиров надеть поверх спасательного жилета еще и бронежилет... Скандинавский же лайнер, напротив, оказался набит битком.
Прозвучало объявление:
– Пассажиров, отправляющихся рейсом 333 в Цюрих и Копенгаген, просят пройти к выходу № 6.
Зажав в пальцах посадочный талон, Иона Лирон стала в очередь. Она почувствовала, как сжимается сердце. С 1948 года она в первый раз покидала территорию Израиля. Вокруг нее стояли люди, уезжавшие отдыхать в Скандинавию, подальше от жаркого ближневосточного лета.
Взяв талон, бортпроводница пожелала ей счастливого пути. Иона попыталась улыбнуться. Если бы только попутчики знали, зачем она едет в Данию! Заняв свое место и приятно удивившись ширине сидений, она пристегнула пояс и положила на колени сумочку.
Неожиданно ей стало страшно. Ее охватила конвульсивная дрожь. Два последних дня она прожила как сомнамбула. Это случилось тогда, когда она прочитала историю Осипа Верхуна в «Эдиот Ахронот».
Иона закрыла глаза. Узнает ли он ее? Ведь ничего общего не осталось между той голодной и изможденной двенадцатилетней девочкой и молодой загорелой женщиной в теле, какой она стала сегодня.
А сама она узнает его? Ведь на этот раз на нем не будет униформы... Он должен был сильно постареть... Может, он уже лыс...
Она попыталась вообразить его без волос, но ей не удалось.
Когда ДС-8 вырулил на взлетную полосу, Иона почувствовала безысходную тоску. В мыслях она вновь очутилась в лесу под Ровно, невдалеке от вырытых могил. Вся ее семья уже была здесь. Они знали, что умрут. Человек, распорядившийся их судьбой, стоял около самой большой могилы. Взгляд его белесых глаз оставался неподвижным, когда раздавались выстрелы. На руке виднелась петличка в форме трезубца, какую носили люди Бандеры. Его имя было известно каждому. Осип Верхун.
Их повели к месту казни. Неожиданно шедший рядом товарищ грубо толкнул Иону, и она бессильно упала на груду трупов. Затем она услышала выстрелы и поняла, что убивают ее родителей и сестер. Позднее, когда наступила ночь, она ушла в лес, где ее подобрали партизаны. Продолжением была долгая история, которая привела ее в Израиль.
Все это время ее не покидала мечта найти Осипа Верхуна. Она написала десятки писем, но безрезультатно. Возможно, он умер. Постепенно воспоминания стерлись из ее памяти. И только один раз в год, в день поминовения, она с ненавистью думала о нем. Так продолжалось до знакомства со статьей. Ей понадобилось двое суток, чтобы собрать деньги на поездку. Она не колебалась ни секунды, так как не могла бы жить, ничего не предприняв.
Лайнер с гулом набирал высоту. Иона прочитала молитву. Она даже не знала, проверяют ли таможенники ручную кладь, – если да, то ей трудно было бы объяснить присутствие огромного пистолета и пары обойм к нему.
Еще не проснувшийся, Малко едва отдавал себе отчет, что он уже в воздухе.
Сидевший рядом Кризантем во все глаза пялился на длинноногую, похожую на фотомодель из журнала «Вог», стюардессу. Развалившись в глубоком кресле, он, боявшийся самолета как полицию, начинал чувствовать в этом удовольствие. Наклонившись, стюардесса предложила шампанское. На всякий случай он утвердительно кивнул, хотя никогда не употреблял спиртного.
Краешком глаза Кризантем наблюдал за Малко. Заткнутый за пояс парабеллум ужасно стеснял его. Несмотря на обещание, данное Малко, он не мог сопротивляться велению сердца. Без пистолета и шнурка он чувствовал себя совсем голым.
Голос проводницы сообщил, что температура в Копенгагене – плюс 22 градуса. Знойная жара для Дании.
Отпивая глотками шампанское, Малко пробежал глазами записи, переданные ему в аэропорту Стивом Розенбергом. Автобиография человека, которого он должен встретить в Скагене.
Впечатляюще... Сейчас это и в самом деле показалось ему увеселительной прогулкой. Перебежчик рад будет получить пять тысяч долларов, чтобы покрыть свои первые расходы в США.
Работа Малко заключалась в том, чтобы сопроводить его в американское посольство, которое готово предоставить ему статус политического беженца еще до того, как он сам сделает официальный запрос. Как только формальности будут соблюдены, можно отправиться на поиски старого фарфора, отпустив Кризантема прошвырнуться по злачным местам Копенгагена.