Магнар схватил меня за руку, поднял на ноги и бросился прочь от волка в том направлении, откуда он появился. Если мы не могли убить его, мы должны были опередить его, но эта надежда была недолгой, когда он пронесся в воздухе над нами и приземлился на все четыре лапы. Он резко повернулся и принялся расхаживать взад-вперед, и мотая своим колючим хвостом из стороны в сторону.
Его глаз повернулся влево-вправо между нами, и Магнар с диким рычанием снял лук с плеча.
Напряжение пронзило меня изнутри, когда он прицелился, выпустив одну из пяти стрел, которые были у него в колчане.
Зверь поймал ее в воздухе и раздавил зубами.
Я замахал руками, чтобы его внимание было направлено на меня, затем повернулся и побежал, слыша, как он мчится за мной. Я летел прочь так быстро, как только мог, но челюсти зверя сомкнулись на моей руке, и я закричал от боли, когда он подбросил меня в воздух. Я упал ему на спину, и шипы вонзились в мое эфирное тело, проливая жидкий свет из моих ран. Может, я и был мертв, но боль была такой же реальной, как и в моем смертном обличье.
Я зарычал, выпрямляясь и хватаясь за его шею. Я сжал его изо всех сил, и волк взвизгнул, дико дергая головой, чтобы сбросить меня.
— Задержи его! — Магнар взревел, когда стрела просвистела у меня над ухом.
— Что, по-твоему, я пытаюсь сделать?! — Крикнул я в ответ.
Волк рванулся вперед, дико дрожа, так что я ослабил хватку и отлетел к каменной стене. Я ударился о землю, и боль пронзила меня. Раны начали затягиваться, и я уставился на свое тело в изумлении от странной силы, которой обладала моя душевная форма.
Магнар выпустил еще две стрелы, и их наконечники срикошетили от морды волка.
— Глаз! — Настаивал я, бросаясь ему на помощь.
— Я знаю! — Крикнул Магнар, отступая и пытаясь прицелиться еще раз.
У него остался последний выстрел, и он должен был попасть.
— Эй, ублюдок! — Заорал я, размахивая руками перед чудовищем.
Он налетел на меня, как ураган, и я крепко держался, не сдвинувшись ни на дюйм, когда он бросился вниз и его зубы сомкнулись вокруг меня. Я вонзил нож ему в пасть, когда волк попытался меня проглотить.
Меня охватила паника.
Кровь хлынула из его раны, когда мой меч вонзился в мясо его десен.
Язык волка потянул меня назад, и я вонзила пятки в красную плоть вокруг себя, чтобы остановить его попытку проглотить меня. Я взмахнул мечом вверх, но он со звоном ударился о небо у него в пасти.
Меня поглотил страх.
Зубы пронзили мою руку, ногу.
Я собираюсь, блядь, умереть — снова!
Сильная дрожь сотрясла тело волка, и я выпал из его пасти, весь в слюнях и крови. Меня охватила слепая агония, но странный свет, просачивающийся из ран, начал заживлять их.
Я оттолкнулся от вывалившегося языка существа, заметив стрелу, глубоко вонзившуюся ему в глаз, и судорожно вздохнул. Магнар помог мне встать, с беспокойством оглядывая меня.
— Чертовщина какая-то, — выдохнул он, наблюдая, как золотой свет, льющийся из моего тела, проникает обратно в меня, и моя кожа срастается.
— Да, — сказал я, кивая. — Примерно так и есть. — Я хлопнул его по плечу, и он бросил лук на землю, качая головой.
Мы углубились в темную пещеру, и слюна и кровь на моем теле постепенно исчезали, а темная мантия восстановилась там, где была разорвана.
Я поднял меч выше, держа его в руке, потому что оглушительная сила росла в воздухе вокруг меня, когда мы приблизились к богу, на которого охотились. Дейнслейф горел в моих руках, требуя, чтобы я предложил ему смерть, которой он жаждал.
Месть зовет тебя по имени, Андвари.
Э
рик держался рядом со мной, пока мы углублялись в непроглядную тьму. Это было больше, чем просто отсутствие света. Это было присутствие чего-то мрачного и зловещего.
Мы приближались к концу нашей охоты. Я чувствовал это по вибрации воздуха, как дыхание на затылке.
Но вместо чувства триумфа от того факта, что мы наконец загнали нашу жертву в угол, меня охватило глубочайшее чувство тревоги. Как будто мы охотились на гремучую змею, но вместо этого собирались столкнуться лицом к лицу с горным львом.
Я расправил плечи, продолжая идти вперед, несмотря ни на что. Мы отдали все во имя этой мести. И если в конце концов этого окажется недостаточно и моя душа превратится в пиршество для существа, которое поглотило девушку, которую я любил, то так тому и быть. Я бы скорее зачах во тьме, где она нашла свой конец, чем остался на свету, обреченный вечно идти в одиночестве.