Я прижал ее спиной к стене позади нее, схватив за подбородок. Она медленно вдохнула, и ее зрачки расширились, пока она ждала, когда я ее поцелую. Ее губы были полными, красными и такими соблазнительными. Она не собиралась требовать этого от меня. Не после всех тех случаев, когда я отмахивался от нее.
Я скользнул рукой к ее шее и крепко сжал. Ее горло дернулось под моей ладонью, и я почувствовал, что твердею для нее, желая ее.
Я посмотрел на стойку рядом с ней и, отпустив ее, взял с нее кусок веревки.
Она прижалась к стене, ее губы разошлись, и она наблюдала за мной. Я поманил ее ближе, и она повиновалась, придвинувшись ко мне с любопытством во взгляде.
— Руки вверх, — скомандовал я, и ее глаза сузились.
— Зачем? — спросила она, рассматривая веревку в моей руке.
Уголок моего рта приподнялся. — Пожалуйста, — добавил я, и она подняла руки.
Я связал ей запястья, привязав к металлической стойке над головой.
Она задрожала передо мной, и я с похотливым стоном провел большим пальцем по ее нижней губе. Ее бедра покачивались от желания, и меня пронзил трепет от того, как сильно она наслаждалась этим.
Я вторгся в ее личное пространство, и она наклонила ко мне подбородок, пытаясь соблазнить меня на поцелуй. Я почти поддался ей, но темная часть меня хотела оставить ее такой. Нуждающейся и желающей. Полностью в моей власти.
Она прикусила нижнюю губу и снова придвинулась ближе, прижимаясь своим телом к моему. Она снова нацелилась на поцелуй, и я ухмыльнулся, отклонившись за пределы досягаемости.
Ее брови резко сошлись на переносице, но она по-прежнему не умоляла меня об этом. Я хотел этого поцелуя так же сильно, как и она, но не так отчаянно, как хотел воздержаться от него.
Она дернула себя за руки, и стеллаж над ней задрожал.
— Освободишься, и я не прикоснусь к тебе, — прорычал я, и она замерла, глядя на меня с проблеском уязвимости.
Я провел большим пальцем по ее щеке, и она вздрогнула от моего прикосновения, выгибая спину так, что ее груди коснулись моей груди. Я сжал одну из них в руке, играя с ней, пока стягивал с нее футболку, чтобы освободить ее от нее. Мой рот захватил ее сосок, и она громко застонала, а ее бедра дернулись, когда она попыталась придвинуться ближе.
Моя рука скользнула вниз по ее животу, пока не оказалась между бедер, и я потер ей через тонкие штаны для йоги, пока она не застонала. Но она не умоляла меня, и меня захлестнула волна разочарования.
— Чего ты хочешь? — Требовательно спросил я у ее плоти.
— Тебя… пожалуйста, — выдохнула она, и эти слова прозвучали музыкой для моих ушей. Я кусал и посасывал ее кожу, пока мои клыки не оставили покрасневшие следы на ее груди. Ее мольбы становились все более неистовыми, и ее бедра жадно дернулись навстречу трения моей ладони.
Я убрал руку с ее бедер, чтобы взять ее за горло. Я наклонил голову, ее запах витал повсюду, вторгаясь в мои чувства и почти заставляя меня забыть об этой проклятой игре. Но я снова контролировал ситуацию. Я вернул себе один дюйм власти в своей жизни и не хотел его отпускать.
Ее губы разошлись, а глаза расширились. Она хотела этого поцелуя. Но я собирался заставить ее потрудиться для этого.
Я дразнил уголок ее рта, переместился к уху и покусывал его чувствительную плоть. Ее бедра сильнее вжались в мои, и из моего горла вырвался негромкий смех.
— Эрик, — взмолилась она, но на этот раз не хрипло. Более требовательно. Более сердито.
Вот что я чувствую, бунтарка.
Я продолжал свои мучения, посасывая и целуя ее шею, удерживая ее на месте другой рукой. Она приподняла колено, пытаясь приласкать меня, но я отшатнулся назад, отпуская ее горло.
— Мудак, — рявкнула она, дергая за веревку. — Развяжи меня.
— Веди себя хорошо, и я дам тебе то, что ты хочешь, — сказал я ей.
Ее челюсть дрогнула, и эта бунтарская натура в ней вырвалась на поверхность. Она не хотела играть в мою игру, но по какой-то причине война в ее глазах уменьшилась, и она натянуто кивнула, замерев.
Я снова придвинулся ближе, просовывая руку ей в легинсы, и мои пальцы заскользили по ее клитору и закружили во влажности между ног. Она застонала, ее голова запрокинулась, когда я ввел в нее два пальца и медленно начал двигать ими, наблюдая за выражением ее лица, пока она сдавалась мне. Я держал ее именно там, где хотел, подталкивая к блаженству, а затем снова убирал руку, не давая ей достичь кульминации. Я скользил пальцами внутрь и наружу, а затем провел ими по ее клитору, кружа и лаская, пока она снова не оказалась на грани экстаза. Она вскрикнула, дергая за свои оковы, и какая-то извращенная часть меня получила удовольствие от этого, когда я снова отдернул руку.