- Пусть обязательно покажет мне свои сочинения. С удовольствием посмотрю их.
- Иногда она их нам читает. Мы собираемся в ее комнате, зажигаем только одну свечу, и она в лицах разыгрывает свои истории. Ужасно страшно. Она могла бы стать актрисой. Но она говорит, что больше всего хочет писать о людях.
- И о чем же был ее последний рассказ?
- О девушке, которая исчезла. Никто не знал, куда она пропала. Но незадолго до ее исчезновения кто-то вырыл яму в ельнике недалеко от ее дома. Несколько детей видели эту яму. Они чуть в нее не свалились, когда играли. Они подошли к ней и увидели мужчину. Он тоже их заметил и сказал, что вырыл ловушку для льва-людоеда. Но дети не поверили ему, так как на львов ловушки не ставят, в них стреляют. Конечно, он надеялся, что дети поверят ему. Но взрослым он не мог так сказать и поэтому заявил, что кому-то помогал вскопать огород. Но на самом деле это он убил девушку и похоронил ее в ельнике. А все думали, что она убежала со своим возлюбленным.
- Совсем неподходящий рассказ для вашего возраста.
- От него волосы встают дыбом.
Меня он тоже ужаснул, потому что я внезапно вспомнила, что видела Нейпьера в конюшне с садовыми инструментами. Он сказал тогда, что помогал мистеру Брэнкепу вскопать сад.
***
Отправившись одна на прогулку верхом, я направила лошадь к домику Брэнкепа. Сад выглядел более ухоженным, чем когда я видела его вместе с девочками. Остановив лошадь, я начала его рассматривать.
К счастью, пока я пыталась придумать, под каким предлогом вызвать мистера Брэнкепа, он сам вышел из домика.
- Добрый день, - сказала я.
- Добрый день, мисс.
- Я миссис Верлейн. Учительница музыки из Лоувет Стейси.
- Ах, так! Слышал о вас. Как вам нравятся здешние места?
- Здесь очень красиво. Он довольно кивнул.
- Ни за что бы не хотел отсюда уехать. Даже за сотню фунтов.
Я ответила, что это совершенно правильно, я добавила, что его сад в прекрасном состоянии.
- О, да, - ответил он. - Теперь у него ухоженный вид.
- Он теперь гораздо привлекательнее, чем когда я видела его в последний раз. Это вы сами все сделали?
Он усмехнулся и шепотом объяснил:
- Знаете, между нами говоря, мне немного помогли. Вы не поверите, но однажды пришел мистер Нейпьер и подсобил мне.
Я почувствовала себя до смешного счастливой. Я страшно боялась, что он скажет, что все сделал сам.
9
Годфри Уилмет постоянно искал возможности остаться со мной наедине. Это было не так просто, потому что миссис Ренделл делала все, чтобы помешать нам остаться вдвоем.
Должна признаться, что я находила определенное удовольствие, дразня миссис Ренделл, возможно, оттого, что это не совсем невинное развлечение помогало развеять мрачное настроение, охватившее меня в то время. Я пыталась отбросить все мысли о Нейпьере, и лучше всего это получалось в обществе Годфри Уилмета. Мне было с ним хорошо еще и потому, что он знал, кто я, и он любил музыку, глубоко интересовался тем, чем занималась моя сестра и родители. Кроме того, было приятно осознавать, что дружеское участие ко мне проявляет человек обаятельный, открытый и светлый, свободный от тех сложностей, которые хоть и обладали определенной притягательной силой, но были также способны вывести меня из равновесия и зародить в душе страх. Естественно, я не старалась избегать Годфри, и мы часто с ним вместе смеялись над миссис Ренделл и придумывали разные способы обхитрить ее и свести на нет ее старания помешать нам видеться.
Иногда мы встречались в церкви, куда Годфри ходил играть на органе. Стараясь быть незамеченной, я проникала в церковь, когда он занимался, и потом мы могли с ним спокойно провести там некоторое время вместе.
Церковь представляла собой прекрасный образец архитектуры XIV века. Серый камень ее стен покрывали буро-зеленые, бархатистые пятна лишайника. Я останавливалась в дверях, с наслаждением слушая глубокие полные звуки органа. У Годфри был несомненный музыкальный дар. Пока он играл, я тихо стояла в дверях церкви. Мой взгляд скользил по оконным витражам, которые были даром семьи Стейси в память о Боументе, затем я пробегала глазами выбитый на стене список настоятелей этой церкви, начиная с 1347 года и кончая Артуром Ренделлом, 1880 год. В пустой церкви отдающий древней плесенью запах был еще явственней, и я представляла себе, как на протяжении многих поколений Стейси приходили сюда молиться. Подумала о Боументе и Нейпьере, которых здесь крестили, о Сибиле, мечтавшей прийти сюда к алтарю со своим возлюбленным. Когда прозвучали последние торжественные аккорды органа, я подошла к Годфри.
- Рад, что вы, наконец, пришли, - сказал он. - Я уже начал беспокоиться о вас.
- Беспокоиться? Почему?
- Я убежден, что вы подвергаете себя опасности.
- Почему вы так решили?
- Из-за того, что стало известно о миссис Стейси. Когда мы думали, что она уехала со своим любовником, ваши поиски Роумы казались вполне безопасными. Но если оба исчезновения каким-то образом связаны, значит, кто-то приложил к этому руку. Невозможно сделать так, чтобы двое людей бесследно исчезли, не убив их. Я понял, что среди нас есть убийца. И этому человеку явно будет не по нутру тот, кто пытается раскрыть его дела. И, может быть, тогда ему кто-то не по нутру, он уничтожает его.
- Значит, по вашим расчетам следующей жертвой стану я.
- Не дай Господь! Но вам следует быть очень, осторожной.
- Понимаю. А вы кого-нибудь подозреваете?
- О, да!
- Кого?
- Конечно, мужа.
- Разве есть на то явные основания?
- Господи, это же и так ясно. Ничего не поделаешь, такова жизнь. Кому еще понадобилось бы избавляться от миссис Стейси?
- Может быть, кому-то еще понадобилось.
- Какие в таком случае мотивы? Я понимаю это дело так: она была наследница, он получает ее деньги, и она ему больше не нужна.
- Это еще не достаточный мотив для убийства.
- Она ему смертельно надоела.
- Мне не нравится этот разговор. Он какой-то... несправедливый. У вас нет права говорить так.
- Но мы должны рассуждать здраво?
- Рассуждать здраво, обвиняя невинных людей?
- Откуда вы знаете, что он невиновен?
- Человек должен считаться невиновным до тех пор, пока не доказана его вина.
- Это для Британского правосудия. Но мы не судьи... Нам просто приходится проигрывать все возможные варианты.
- В таком случае, я могу предположить, что виновны вы, а вы - что я.
- Да, можно сделать и такое предположение. Но где мотивы?
- Их можно придумать. Вы сможете оказаться переодетым двоюродным братом, который хочет унаследовать Лоувет Стейси, поэтому вы убиваете Эдит в надежде, что обвинят ее мужа и его повесят, тогда вы становитесь наследником.
- Что же, неплохо, - сказал Годфри, - совсем неплохо. А вы хотите выйти замуж за Стейси, поэтому убиваете Эдит, расчищая себе путь.
- Видите, - отметила я. - Так можно возбудить дело против любого.
- Но ваша сестра? Какое ко всему этому имеет отношение она?
- Вот это-то мы и должны выяснить.
В этот момент я ясно почувствовала, что за нами кто-то наблюдает. Я встревоженно огляделась. Годфри ничего не заметил. Почему мне это показалось? Не знаю. Просто чутье подсказывало, что кто-то стоит и наблюдает за нами... Недобрым глазом.
Что со мной? Я не могла объяснить, откуда возникло это жуткое ощущение. Нелепо. Я ничего не видела, ничего не слышала. Я просто почувствовала. Как и тогда в домике, Годфри посчитал, что виновато мое встревоженное воображение, и мне все это только почудилось.
- Главное, будьте осторожны, - сказал Годфри. - Помните, что убийца может быть среди нас.
Я посмотрела через плечо и вздрогнула.
- Что случилось? - спросил он.
- Нет, ничего.
- Я напугал вас? Прекрасно. Я этого и хотел. Теперь вы будете более осмотрительны.
- Я все равно сделаю все, чтобы узнать, почему исчезла Роума, - сказала я с жаром.