Наказывать домовых эльфов она, конечно, любила при жизни, но сейчас её волновали другие вопросы.
— Ладно! Если она так умна, как говорят, то надо действовать. Но предатель крови, её жених…
— Она любит хозяина, она не любит предателя крови. Кикимер точно знает! — эльф ударил себя кулаком по груди, количество подслушанного и подсмотренного в этом доме за всё время, позволяло ему делать свои выводы.
— Слёзы дракона… — почти шёпотом произнесла Вальбурга, что было весьма непривычно при её любви к крикам и воплям.
Кикимер навострил уши и с интересом уставился на портрет.
— Был у Блэков один секрет, — начала она. — Редкий напиток, с добавлением слёз дракона. Принявший начинает говорить о своих чувствах и не может остановиться. При этом не пьянеет, а разум остаётся чистым, хотя на вкус обычный огневиски. Эх… немало тайн выведывали Блэки таким образом в своё время. Если мой сынок недоумок не выжрал всё это сокровище вместо обычного алкоголя, то оно должно быть в запасниках. Обыщи все тайники Кикимер. Особенно в моей комнате…
— Будет сделано, госпожа! Кикимер не подведёт вас! Кикимер найдёт редкий напиток!
— Отлично. А теперь оставь меня. Я устала!
Старый эльф поклонился, задвинул шторы на портрете и поплёлся выполнять поручение любимой хозяйки.
Комментарий к Глава 1. Разговор с достопочтенной госпожой
Это мини. Будет ещё одна глава. Выложу сразу, как отредактирую.
========== Глава 2. Выход Кикимера ==========
Гермиона отступила. Она написала всего одно письмо и когда друг не ответил, выполнила то, что он так усиленно просил: оставила его в покое. Добившись своего, Гарри почувствовал себя ещё хуже, чем раньше. Ему не хватало Гермионы: её надоедливых нравоучений, понимающих взглядов, настойчивости и той трогательной заботы, которой она его окружала. Он злился на себя за собственное отвратительное поведение, на неё — за то, что она так легко сдалась и на Рона, который иногда заходил навестить его.
Джинни так и не вернулась, что подтвердило серьёзность её намерений по разрыву отношений. Министерство продолжало заваливать Гарри бесполезными предложениями и приглашениями на светские мероприятия, которые он сначала вежливо отклонял, а позже — стал просто сжигать в камине.
Иногда, когда становилось совсем хреново, он прикладывался к запасам Сириуса, напиваясь в хлам. Но последующее похмелье на какое-то время отбивало желание повторять данный подвиг. Поэтому большую часть времени Гарри просто копался в воспоминаниях словно мазохист, вытаскивая наружу самые болезненные, и переживая их снова и снова. Пару раз в эмоциональном порыве он принимался писать письмо Гермионе, где извинялся за своё поведение. Однако, в последний момент рука непроизвольно сминала несчастный пергамент, и тот летел в камин, служа пищей горящему пламени. Или в мусорную корзину, где иногда, в отсутствие хозяина, рылся Кикимер, добывая нужную информацию…
***
Очередной день обещал быть таким же удручающим, как и череда предыдущих. Гарри, правда, впервые за несколько недель побрился и даже уговорил Кикимера подстричь его. На удивление, эльф неплохо справился с данным поручением и собственное отражение в зеркале Гарри даже счёл приличным. Нацепив после душа джинсы и футболку, он спустился вниз. На столе уже стоял завтрак, а кофеварка призывно шипела, источая благословенный кофейный аромат.
Всё-таки Гермиона была права. Похоже, Кикимер действительно взялся за ум. Еда становилась вкуснее, а дом, несмотря на мрачную обстановку, выглядел чище и уютнее.
«Всё-то она знает и замечает», — тоскливо подумал Гарри и в ту же секунду, чуть не опрокинул на себя кофе, так как услышал голос подруги, доносившийся из коридора. Не успел он сообразить, не привиделось ли ему это, как сомнения отпали. В кухню влетела Гермиона, следом за которой, шаркая ногами, тащился Кикимер.
— К вам гости, хозяин. Юная мисс не захотела ждать в гостиной, — опасливо предупредил эльф и тут же исчез.
Она снова облачилась в платье. В одно из тех лёгких воздушных одеяний, которые делали её непривычно женственной и немного далёкой. Гермиона всегда была другом, своим парнем. За годы пережитых вместе приключений и опасностей, Гарри никогда не делал поблажек или скидок на её пол. А сейчас что-то заставляло видеть в ней девушку. Может, лёгкий макияж, уложенные по-новому волосы и эти проклятые платья. А может, просто то, что теперь над Гарри не довлела неизбежность погибнуть и впереди была целая жизнь. Главный враг уничтожен, можно расслабиться, посмотреть вокруг и насладиться простыми вещами. Такими как улыбка Гермионы или её изящные колени, выглядывающие из-под пышной юбки…
— Привет, — ошарашенно произнес он, переваривая свои мысли.
— Здравствуй, Гарри, — её тон отдавал официозом и звучал совсем не так, как ему хотелось бы. — Ну, я слушаю, — она упёрлась руками в бока и с вызовом смотрела ему прямо в глаза.
Воинственная амазонка. Маленькая, хрупкая, но такая бесстрашная.
— Что?
— Ты пишешь в письме, что готов принести извинения и хочешь о чём-то со мной поговорить. Давай, начинай.
— Чего? Я не отправлял никаких писем! — вскипел Гарри.
— Издеваешься? — она вытащила из дамской сумочки сложенный листок и швырнула прямо на стол. — А это, по-твоему, что?
Гарри заморгал и протянул дрожащие пальцы к бумаге.
Проклятье!
«Дорогая Гермиона, я был не прав и очень сожалею об этом. Я не знаю, что на меня нашло. Вернее, знаю… но боюсь, ты не захочешь это слышать. Так что просто прошу прощения и готов сделать это лично, если ты захочешь меня видеть. Надеюсь, что я ещё являюсь твоим другом. Гарри».
Это действительно был его почерк и даже его текст! Только он не помнил, чтобы отправлял письмо… Неужели он сделал это в пьяном угаре? Послал сову? Чёрт, он совсем не помнил такого! Кровь прильнула к лицу и Гарри невольно покраснел. О чем он только думал, когда писал это? Что он ей скажет?
— Гермиона, — он опустил глаза и они невольно упали на босоножки подруги, рассматривая её аккуратные пальчики. — Я… я… забудь! Я был пьян!
Сердце Гарри колотилось так, будто за ним неслась, извергая пламя, венгерская хвосторога. Он, не решаясь поднять взгляд, продолжал смотреть в пол.
— Пьян? Ты издеваешься, Гарри?! Посмотри на меня немедленно! — это звучало так грозно, что он машинально выполнил приказ. — Значит, я бросаю всё и мчусь сюда, потому что ты просто решил по пьяни развлечься и написать мне эту чушь?!
Стыд сменился обидой, а затем — злостью. Чушь? Да, он не помнил, что отправлял это чёртово письмо, но оно не было для него чушью!
— И кого это ты там бросила? Рона без присмотра на полчаса?! — взбесился он. — Давай, беги скорей назад, а то наш шутник снова надумает тебя оставить! Ему не впервой!
Звонкая пощёчина охладила пыл Гарри и, глядя в распахнутые глаза лучшей подруги, он понял, что перегнул. Осознал, насколько низко пал, вываливая на неё всё это. Но в то же время, непонятная обида, ярость и безысходность полностью лишили его способности соображать. Гарри боялся в этом признаться, но он настолько привык видеть Гермиону всегда рядом с собой, в любой момент готовую кинуться ему на помощь и отказаться от всего на свете, что не представлял других вариантов развития событий. Это было обыденным и таким естественным, словно само собой разумеющимся… Он никогда ни секунды не сомневался в её преданности, верности и в том, что она всегда выберет его. А она выбрала Рона! Рона! Рона, как назло, являющегося его другом, спасшего ему жизнь…