Ждать больше нельзя! Осторожно ступая мягкими подошвами туфель по строительному мусору, я шагнула вперед.
— Живо отвечай, куда ты ее спрятал? — орал во всю глотку тот амбал, что звался Витькой.
Я запрокинула голову, чтобы в полумраке разглядеть происходящее. Сквозь покореженные прутья перил был виден небольшой кусочек лестничной клетки: у стены скрючился мужчина в грязном драповом пальто, а над ним навис бритоголовый амбал. Второго братка видно не было — скорее всего, он стоял чуть в стороне.
— Она у тебя с собой? — прорычал Витька.
— Нет… — отозвался Кронштадтский разбитыми губами.
— Врешь! — рыкнул бандит, и мой новый знакомый получил еще один удар под ребра тяжелым ботинком на высокой рифленой подошве. Он согнулся пополам и зашелся в хриплом кашле.
— Куда ты ее дел? — продолжал допрашивать амбал. — Отвечай! Куда спрятал?!
— У меня ничего нет.
— А если подумать? — угрожающе поинтересовался Витька.
— А если подумать, то вдвоем нападать на одного — это как-то нечестно! — громко сказала я и, перемахнув через перила, оказалась на лестничной клетке лицом к лицу с двумя бугаями.
— Ты кто еще такая? — оторопели мужики.
— А вот это уже неважно, — ласково сообщила я, крутанулась на месте и одним ударом отбросила Витьку в противоположный угол.
Он шмякнулся об стену, сверху на него посыпались куски штукатурки и меловая пыль. Второй абмал вытаращился на своего приятеля, пытаясь сообразить, что происходит. Пока он вертел головой туда-сюда, я успела заехать ему в челюсть. В этот момент Витька очухался и с диким ревом ринулся на меня. Пару раз ему удалось отбросить меня к стене и засадить мне кулаком под ребра, но и я не оставалась в долгу, поочередно швыряя своих противников на пол. Всякий раз они, как бешеные псы, вскакивали на ноги, встряхивались и со злым рыком кидались на меня. В какой-то момент мне даже показалось, что было опрометчиво затевать драку с двумя здоровенными и отменно подготовленными мужиками, но, в очередной раз уворачиваясь от каменного кулака Витьки, который должен был без малого снести мне голову, я изловчилась и подставила ему подножку. Отчаянно размахивая руками, он начал заваливаться назад, а я крутанулась на месте и ударила его ногой в грудь. Мужика качнуло в сторону, и вместо того, чтобы кубарем скатиться по ступенькам, он всей тушей опрокинулся через подоконник прямо на оконное стекло. Послышался характерный треск, и стекло лопнуло: на грязный пол подъезда посыпались осколки, крупные обломки полетели вниз, а вслед за ними прямо со второго этажа, молотя руками по воздуху и матерясь, вывалился Витька. Через пару секунд его вопли оборвались — и наступила могильная тишина.
На лестничной клетке полуразрушенного дома нас осталось трое. Кронштадтский тихонечко сидел на полу среди ошметков обвалившейся побелки, а я и второй бугай, слегка ошарашенные случившимся, стояли друг напротив друга, не зная, что делать дальше. Я опомнилась первая, выхватила из-за пояса джинсов пистолет и, наставив его точно на мужика, проговорила:
— Советую тебе проваливать! А то, не ровен час, постигнет та же участь, что и твоего дружка. — И добавила, для убедительности взводя курок: — Или еще что похуже…
Бугай вытаращил на меня круглые, налитые кровью глаза, потом вытер рукавом куртки кровь с разбитых губ и сплюнул себе под ноги.
— Я тебя еще найду, — хмуро сказал он в сторону Антона.
— Подбирай своего дружка и проваливай, пока сам цел, — огрызнулась я.
Еще какое-то время мой противник, тяжело дыша, сверлил меня глазами. Чувствовалось, что будь его воля — он придушил бы меня прямо сейчас. Но боевой «макаров» в моих руках и не таких вояк утихомиривал! Безоружный бугай попятился, быстренько развернулся, спрыгнул через перила на первый этаж и исчез. Через секунду он был уже на улице. Сквозь раму, ощеренную осколками, я увидела, как он подбежал к своему приятелю, который к этому времени успел подняться и теперь сидел на земле среди битого стекла и отчаянно тряс башкой. Мужики о чем-то коротко переговорили, а потом дружно порысили прочь со двора. Когда они скрылись за углом соседнего дома, я отвернулась от окна и, давя туфлями крошево из битого стекла и строительного мусора, подошла к Кронштадтскому, присела рядом на корточки и протянула ему свой носовой платок. Он молча взял его, вытер разбитые губы и спросил:
— А драться тебя где учили? Там же, где и в покер играть?
Молодец мужик, чувства юмора не теряет, несмотря ни на что!