Эдди сказал. Текс ухохотался до слез.
— Господи, Джейк Маллан! Никакой он не менеджер, обычный жулик. — Потом он сказал, что пошутил, Джейк и правда много лет в музыкальном бизнесе и успел разбить не одно сердце. Эдди сказал, что для него это не новость, но бизнес штука жестокая и без акулы вроде Джейка не обойтись, иначе барракуд не отгонишь. Текс кивнул: верно, можно и так посмотреть. Но дорога на рок-н-ролльные небеса вымощена костями тех, кто поверил посулам Джейка. Саломея сказала, что Текс — настоящий поэт, и ткнула Паука в бок, заметив:
— Вы с ним найдете общий язык.
Паук расплылся в дурацкой ухмылке.
Текс рассказал про Джейка несколько забавных историй. Паук слушал его с растущей тревогой. И с каждой новой историей все больше мрачнел. Как выяснилось, от «Бумтаунских крыс» Джейк отказался. В 1978 году он объявил им, что панк-рок умер. Через полтора месяца они подписали контракт на выступления с миллионным авансом, а Джейк заливал всем и каждому, что сделку устроил он. «Поспособствовал», как он выражается.
— Если Джейк скажет тебе, что он чему-нибудь «поспособствует», беги не задумываясь.
В другой раз, продолжал Текс, одной из групп Джейка предложили выступить в качестве поддержки на турне «Клаш», но Джейк отказался.
— Можете себе представить? Прокатил ребят, и все тут!
Нет, сказал Эдди, он этому не верит. Быть не может!
— Я слышал, — хихикнул Текс, — он сказал этим ребятам, которые сейчас неизвестно где, — так вот, он сказал им, — вы только послушайте! — что, когда он с ними закончит, «Клаш», видите ли, будут в ногах у них валяться, умоляя взять их в качестве группы поддержки. — Текс захохотал, прикрывая рот рукой. — Ну, брехло!
Рассказы Текса всполошили Эдди. Саломея Уайлд хихикала и твердила, что Текс — жуткий стервец, но Эдди чувствовал себя наивным идиотом. Паук помрачнел и задумался. Потом сказал, что хочет побыть один, и снова нырнул в толпу.
— Что с ним такое? — спросила Саломея. — Не очень-то веселый парень, а?
Да, сказал Эдди, по крайней мере сейчас, и прибавил:
— Натура у него творческая, вот в чем дело.
— Я не хотел обидеть твоего друга, — виновато сказал Текс. — Язык мой — враг мой.
Саломея велела Эдди оставаться поблизости, съемки почти закончены, а после можно будет выпить по бокальчику пива. И Эдди толкался на арене, наблюдая за съемкой и пытаясь попасть в кадр.
Когда все было закончено, съемочная группа принялась собирать аппаратуру, а Саломея спросила Эдди, не хочет ли он немного размяться. Он в общем-то не хотел, но все-таки согласился.
Саломея танцевала как робот. Не сходя с места, покачивала бедрами, руки ее двигались с угловатой грацией, словно это был не танец, а бой с тенью. То и дело она наклонялась к Эдди и выкрикивала ему в ухо имена знакомых по колледжу; в ответ он кричал, что не знает, о ком она говорит, или выкладывал последние сплетни, которых, впрочем, было не так много.
Все остальные в зале танцевали ламбаду, весьма эротичный латиноамериканский танец, новинку этого лета. Больше всего он напоминал Эдди занятия сексом стоя. Они с Марион проделывали такое — в одну из жарких апрельских ночей, на балконе. Эдди смотрел на извивающиеся тела танцоров, ощущая неизъяснимую неловкость.
Тем не менее Эдди и Саломея нашли общий язык. Она смеялась над его шутками, он — над ее. Когда, покидая танцплощадку, Эдди взял ее за руку, она не возражала. Текс и женщина в красных очках поджидали ее, всем своим видом выражая нетерпение. Ей надо торопиться.
Саломея сказала Эдди, что неплохо бы как-нибудь встретиться. Например, вместе поужинать. Вспомнить старые времена. Эдди сказал, что идея и правда замечательная, и Саломея дала ему свою визитку, написав на обороте домашний адрес и телефон. Она жила в Сент-Джонз-Вуд.
— Ого, — сказал Эдди, — впечатляет.
— Брось, — рассмеялась она, — я просто снимаю квартиру.
Эдди хотел сказать, что имел в виду ее визитку, но промолчал. Только пообещал, что скоро позвонит.
— Обязательно позвони. — Саломея поцеловала его в щеку и улыбнулась. — Расскажешь про Дина Боба. Мне очень интересно, чем он сейчас занимается.
Прощальное рукопожатие затянулось — женщина в красных очках уже готова была взорваться от нетерпения.
— Идемте, Саломея, — твердила она.
— Все-все, иду. — Саломея вздохнула и опять повернулась к Эдди. — Кстати, не обращай внимания на то, что Текс говорил про вашего менеджера. Этот сукин сын вечно все преувеличивает.
— Ясное дело, — рассмеялся Эдди, — я так и подумал.