— Когда они больны. Или их невозможно вернуть на свободу. Тогда приходится уговаривать. Убеждать, что это ненадолго. Некоторые, правда, и сами не против такого дома…
— Клетки бывают домом?
— Думаю, об этом ты мне мог бы больше рассказать.
Ким силится издать какой-то звук — вроде бы, протестующий. Но только задумчиво опускается наконец на стул рядом — продолжая разговор, начатый в первый же день. О клетках и законе, о возможности выбора.
О том, что самая страшная клетка — как раз та, про которую думаешь — дом…
И решетки кажутся невидимыми.
— Поставь-ка на пол, — говорит Гриз. Механический яприлёныш приземляется на пол — Ким сгружает творение с рук бережно, будто ребенка. Яприленыш и ковыляет как ребенок — раз-два-кулдык- сейчас свалится…
— Что это он у тебя так хромает?
— Это… давняя недоработка. Проблема конечностей у яприлей — особое строение в части сухожилий. Мы… я… пытался исправить, еще… раньше. Но литературы не было, и… образцов тоже было недостаточно, так что это оказалось нерешённым. Я думал, усиленная конструкция…
О креплениях, деталях и поршнях Ким говорит гладко, ровно, взахлеб — запинается только, когда невольно нужно обернуться в прошлое. Хоть вполглаза, на миг.
Просто несколько мгновений — наполненных схемами, чертежами, чужим вдохновением рядом. Чтобы прикрыть глаза, выдохнуть и осознать.
— Это… несправедливо.
Гриз открывает глаза. Ким кажется чуть удивленным — вот ведь вырвалось. Подталкивает обратно к себе смешно ковыляющую свинюшку — случайного свидетеля.
Глаза не отрываются от торжественного и радостного лица Йоллы.
— Она рассказывала о вас… о варгах… учениках. Мечтала — чтобы и ей.
— Да.
— Но так… почему так? Почему именно в этот момент? Разве это нельзя как-то… просчитать, предугадать…
Предотвратить, — дрожит и не срывается с его губ.
Механическое создание пытается прожевать ботинок Гриз. С настойчивостью.
— Три колена варгов, — говорит она задумчиво. — Первые — Великие… и Ушедшие. С безграничностью Дара и желанием жить вечно — растворившиеся в сознании драконов, виверний, алапардов. Вторые — чей Дар передавался в крови, иногда через несколько поколений. Моё племя, почти полностью истребленное во время того, что у нас назвали Великим Противостоянием. И третьи. Они появились, когда природа начала восстанавливать баланс… начали рождаться из «пустых элементов» — от восьми до восемнадцати обычно.
Ким ёжится. Смотрит на свою чистую ладонь так, будто на ней вдруг может проступить невесть что — например, Печать мага. Или зарубки от лезвия, как у Гриз.
— Почему и в какой момент случается пробуждение Дара… почему его получает тот, а не другой… Никто не знает. Кто-то считает, что в этот момент где-то пошатнулось равновесие. И природа пытается восстановить его. Прокладывая мост от людей к животным. Порождая варга. Дар всегда тайна — от кого бы не был получен: от самой Ардаанна-Матэс, от Камня, еще от чего-то. Мы не выбираем подарки, которые получаем. Не выбираем даже — когда их получать.
— Лучше жить без таких подарков, — шепчет Ким — и не отрывает взгляд от светлой капли на щеке Йоллы. — Лучше… без такого.
Гриз пожимает плечами — ей приходилось слышать о том, что стать варгом — рок. В том числе и от учеников («Да я ж уже приспособился без всякой магии жить, да на кой-мне это, это же мне всю жизнь поломает!»).
И многонько приходилось общаться с тем, кто вообще свой Дар признавать не желал. Настойчиво пытаясь доказать ей каждым действием, что уж он-то — точно не варг.
— Так обычно говорят те, которые видят только — чем платишь. Не то, что получаешь.
Ким сопит несогласно — задавая направление механическому яприлёнышу. Скрип-скрип.
В сопении и молчании — многовато от презрительной усмешки Эвальда Шеннетского: «Скажите же мне, госпожа Арделл — что нам приносит Дар, любой Дар? Кроме дурной предопределённости? Ты родился Мечником — и пойдешь в военные, родился магом Ветра — и путь лежит в моряки. Мы развиваем магию в себе, это верно — вот только это не то же самое, что совершенствовать себя самих. Наше общество — общество избалованных детей, получивших слишком много подарков. Мы развращены своей магией. Боюсь, когда-нибудь мы заплатим за это слишком дорого».
— А от этого можно отказаться?
— Есть способы, — тихо говорит Гриз, — заставить Дар заснуть… просто не прибегать к нему… или даже убить. Никто не знает — какой Дар у Эвальда, он его не проявляет. Некоторые наши ученики просто живут себе после выпуска, как жили. И есть еще некоторые заведения, где…
Мгновенная, болезненная вспышка перед глазами — покрашенные голубой краской стены, одинокая кровать, крошечная нарисованная бабочка под пальцами.
Ким смотрит на Йоллу — улыбающуюся во сне своему невесть откуда пришедшему подарку. И глаза теряют отрешенность, обретая взамен — тревогу и жалость.
— Она ведь не откажется, да?
Мальчик что же, догадался — в чем здесь может быть…? После того, что Киму пришлось перенести — неудивительно было бы. Эвальд же предупреждал — проницательность, почти болезненная чувствительность.
Хотя нет. Взгляд — как на раненую или заболевшую. На Вольных Пустошах, где несколько поколений не бывало магии, так глядят на всех, кто ее получил.
— Без шансов. Йолла была «пастырем звериным» задолго до получения Дара.
Ким морщит лоб, шевелит губами — пытаясь вывести формулу вопроса. У него удивительный талант задавать вопросы — нужные, точные…
Если он спросит сейчас — «Почему вы не радуетесь за девочку» — Гриз даже ответить нечего будет.
— Что происходит с варгом, который коснулся смерти в момент первого слияния?
Четкая формула — хоть вставляй в катехизис варга.
— То же, что и с любым, кто коснулся смерти. То есть со всеми по-разному. Иногда просто учатся, как все. Иногда их тяжелее учить. Иногда они нестабильны и могут нести на себе это касание до конца жизни. В любом случае — это легче, чем с теми, кто… — стоп, об этом нельзя сейчас. — Неопределенностей больше, чем с окраской шнырков. Обычно выход — это наставничество.
— Вы учите варгов. Йолла рассказывала…
— Учить может каждый, — с переменным успехом. В первые месяцы после своего возвращения она только диву давалась — чего наворотил Нэйш с обучением молодняка. — Ну, более или менее, во всяком-то случае. Наставник — нечто большее. Им становится тот, кто наиболее тебе близок. Кто способен провести тебя за собой.
— Значит, это будете вы?
Больше одного ученика не берут. Во всяком случае — пока предыдущий не закончит обучение. Нынешний ученик Гриз… в общем, вир его знает — как его вообще учить. И что ему говорить. И какими словами взывать: всё их обучение и большая часть разговоров — сплошные танцы на льду над острыми краями пропасти.
— Да вот, придется, наверное.
Правильно, Гриз. Почему бы не наплевать еще и на это правило — ты же и так перенаплевала уже почти на все.
Ким больше не спрашивает ничего — сгреб своего механического яприля, баюкает в руках, не отрывая взгляда от сияющего во сне лица Йоллы. Гриз молчит тоже. Караул для сна новоявленного варга — на двоих.
Над девочкой почти ощутимо летают сны — о загонах и кормушках, о маленьких единорожках и о самом большом подарке, свалившемся нежданно-негаданно. Сны — пополам с предвкушениями: вот, скоро обучение, и работа с животными, и я больше — не «пустой элемент», я — «пастырь зверей», мы будем вместе…
Ну, конечно, мы будем вместе, девочка, — думает Гриз. Как бы там ни повернулось. Так много зависит — от того, как ты проснёшься. Как пойдет первое сознательное единение.
От того — кто и насколько сегодня здесь сказал правду.
Ким вот смотрит с тревогой — и даже не осознает, насколько прав. Потому что я хотела бы ошибиться и сказать, что твой путь варга будет прост — но, но…
И горевестники обычно не поют без причины.
Комментарий к Наставник для варга-2 Последний рассказ цикла явно задаётся самым длинным и самым философским – ну, надо же и такое писать) Прошу понять и прррростить, да)
====== Наставник для варга-3 ======
— Гриз, я ж теперь варг? Да, Гриз?
Йолла просыпается весёлой. Подскакивает на кровати — щебечущая и гордая. Зелья из рук Аманды — взахлёб. Бульон — залпом, печенье — в один укус. И, размахивая руками, рассказывает Гриз — как было дело: «Меня-то, понимаешь, эта Кимова штука царапнула. Так, сама полезла, мелочи. Только вдруг потом как стукнет, как в голову дало: то ли я, а то ли не я, и вроде как я уже лечу, а Мел почему-то стоит совсем не там, уххх, аж дыхание захватило! Не, Морион-то злился не особо, больше защитить хотел — потому что я как бы его, а Ким — он как бы чужак. Сейчас, думает, налечу, кусану…»
Гриз кивает. Задает наводящие вопросы. Спрашивает про сердце — как, не болит?
— Ничего вообще не болит, — отпихивается Йолла, — что ты чисто как я маленькая, а? Так, стоп, а чего меня вырубило-то? Ут же, не помню, с чего меня так: потерялась, вроде… потом уже лежу… потом опять как по башке. По смежному принципу, сталбыть? Мориона отключило — и меня заодно?
— По принципу Нэйша, медовая моя, — ядовито фыркает Аманда, пытаясь влить в девочку еще чашку чая.
— Аманда, я того… я помру и стенки забрызгаю, — весело говорит Йолла, пока Гриз бросается в нойя предупредительными взглядами. — А Рихард тут с какой стороны-то — он опять что-то вытворил? Это… что, за мной полез?
Секундное молчание — потом девочка начинает сверлить Аманду и Гриз разом подозрительным взглядом.
— А что с Морионом? То есть, если там был Нэйш … Морион живой-то?
Чутко ловит замешательство, повисшее в воздухе. Зажмуривается. И очень по-меловски выцеживает сквозь зубы:
— Он что — совсем дурак?
— Может, и не совсем, — ответствует Гриз, — но временами…
— Ага. И не лечится, — Йолла шмыгает носом, устремляя суровый взгляд в окно. — Боженьки — представляю, что там с Мел делается. А Ким — он хоть целый? А? Фух.
Взгляд делается задумчивым. А потом «дочь питомника» украдкой взглядывает на Гриз — из-под льняной челки.
— Так это… мне приходить вечером? С первогодками? Можно? Да?
Скажи «да» — кажется, в окно выпорхнет. Сядет на ветку, пропоет о самом лучшем из подарков. Вон, одеяло уже ногами отбрыкала подальше. Рвется в бой.
— Приходить, конечно, можешь, — отвечает Гриз и отбирает у Аманды ненужную кружку с чаем — опять позавтракать забыла. — А вот учить я тебя начну с завтрашнего утра.
— С первогодк…
— Нет. Только тебя.
Йолла — человек понятливый. Иногда — пугающе понятливый.
— Из-за Мориона, да? Это, значит, Нэйш шибанул со всей дури… ну, спасибо — хоть не запихал мое сознание в Олсен. Ха. А то б я ему сказала спасибо рогами-то. Что надо будет делать до завтра? Зелья пить?
— Зелья пить, — прихлебывает Гриз из чашки, — к животным пока не подходить. Отдыхать. Да не кисни ты — вон, хочешь Киму помоги, он какой-то пришибленный.
— Потому что не привык что вокруг все чокнутые же.
Ох, как ты, девочка ошибаешься — и не пересказать…
— В общем, дела найдутся. Я, как твой наставник…
— Погодь, чего?!
Йолла свесила с кровати одну ногу. Вторая повисла в воздухе — не до того. Пялится на Гриз ошеломленно.
— Наста… наставник?! Я ж думала — ты меня со всеми… я ж…