Я кивал, прихлебывал пивко из купленной по пути деревянной кружки — на кружке тоже был альфин, изображения этих кошек тут встречались только чуть-чуть реже, чем вёсла. Мел обхаживала единорога — чистила, смазывала болячки мазью, которая оказалась извлечена все из той же сумки. Что-то шептала в уши. Что она не просто увивается вокруг лошадки, а еще и прислушивается или принюхивается — я понял только на второй кружке. Подошел, спросил, не надо ли чего «сыночке».
— Ведро воды для единорога — заморили жаждой, сволочи, — огрызнулась «сыночка» из загона. — Следы крови на ограде те же. Твой варг здесь был.
Стало быть, Мел не просто так понесло в этот загон. Крыса внутри нетерпеливо дрогнула хвостом.
Ведром воды я разжился за следующие пять минут — и добавкой к пиву тоже. Небрежно поинтересовался у местного конюха, разливая из меха в кружки:
— Что, совсем никто не заходит, что ли?
— Из конюхов Лейда, заводчика местного — позубоскалить, — скривился старикан. — Милостыньку предложить. Сволочи — ну, не чета господину своему. Этот — змеюка учтивая, у него и выпивка бесплатная, и чуть ли не кланяется, и вот, за так пустил на Ярмарку, хоть она, можно сказать, на наших землях, на землях Варранта… а эти — сволочи. Видал? — показал синяк на руке. — В самом начале пришли еще — говорят, выметайся отсюда со своим одром. А хозяину моему молодому… припадок сделали, понимаешь, хозяину!
Я не стал расспрашивать дальше — только выразил на физиономии: «Да ну?» И уловил боковым зрением: Мел в загоне насторожилась, повела ладонью, будто что-то пытаясь уловить при помощи Дара…
— Молодой Беннет за меня вступился, — конюх глотал и глотал пиво, а я дожидался и дожидался слов. — Храбрый, значит. Ну, я ж его еще совсем мелким помню, я его и верхом учил, на охоту водил на всхолмье, тропы показывал к пещерам… Полез на этих… без магии-то! А их там четверо было, все парни здоровые, конюхи же… Старшой ударил господина — я уж думал, только нос разбил, а Беннет лежит, бьется, вроде припадка… кровь капает, ужас какой! Вон, Седой всё рвался на помощь, хоть и дряхлый. Не был бы в стойле — на этих сволочей бы кинулся. Тоже понимает ведь, хоть и зверь.
Рвался он… вряд ли на помощь он рвался. Кровь варга, а значит — бешенство. Только единорог у них тут забитый, так что какое у него там бешенство… как был привязанным в стойле — так и остался.
— Хозяина-то спасли?
Конюх посмотрел с недоумением.
— Так он сам встал, — и разочарованно заглянул в кружку. — Эти, которые Лейда конюхи, твари… сбежали — сами, видно, испугались. Я к нему кинулся — думал, убили… Седой ржёт, заходится… а он полежал, встал потом. Кровь с лица вытер — и в имение, обратно. Да он потом заходил ещё, только пару разочков всего… говорил всё, чтобы я не продавал уже, уходил отсюда, с Ярмарки-то. А я говорю — так Седого ж надо продать. А он мне…
Что он — я дослушать не успел. Мел подтянулась, легко перепрыгнула через ограду, повела ладонью, на которой значился глаз — Печать Следопыта… напряглась как стрела, сделала шаг, два, три — я проследил взгляд и увидел, как на той стороне торговых рядов шарахнулся в тень юнец в широкой шляпе, шляпа свалилась — мелькнуло жёлтое, осунувшееся лицо с намечающимися усиками, белесые тонкие волосы… широкая повязка на правой ладони.
— Пришел-таки! — обрадовался старик-конюх за моим плечом.
Юнец-варг, видно, понял, что мы по его душу: повернулся и припустил во весь дух, я только и успел крикнуть Мел: «Лови!» И проводил взглядом метнувшуюся следом следопытку — стараясь не чертыхаться и не орать ей в спину: «Ну, и зачем ты его спугнула? Дала бы мне знак — отошли б, понаблюдали, взяли его тихонько…»
Взвизгнуло крысиное чутьё — и я успел пригнуться, а то поймал бы себе увесистую дубинку в затылок. Дубинкой старик наверняка запасся на случай возвращения этих самых недружелюбных конюхов — а теперь вот отыскал новую мишень.
— Ищейка… поганая, — просипел конюх, когда я отобрал у него дубинку. — За господином моим, значит? От Лейда, значит? Да я…
Когда вернулась понурая Мел — я оттирал лицо от третьего плевка и уворачивался от второй подковы — оказывается, конюх припас солидный метательный запасец. Слушать он меня не желал. Говорить о хозяевах тоже — да и вообще, говорить.
— Не-а, — буркнула Мел и сделала движение ладонью, изображая рыбку. — Через водный портал, тут их аж три в окрестностях. Куда ушел — неизвестно.
А раз знает, что его ищут — вряд ли здесь и появится. И здесь, и в окрестностях.
Я увернулся от третьей подковы и принял решение.
— Ладно, я в «Ковчег», тут больше искать нечего. Ты со мной?
Мел только фыркнула носом и опять развернулась к загону с древним единорогом.
— А ну быстро опустил подкову! — донеслось до меня, когда я уже направил стопы к выходу. — Метнешь — подкую ей тебя. Быстро метнулся мне за овсом!
Ладно, может, Мел найдет общий язык с упрямым старикашкой. У меня-то теперь есть имя — Беннет… Беннет Варрант, если я правильно понял.
Надеюсь, мой зятек еще сохранил свои связи с законниками.
*
— Жратеньки, — умильно сказал Сирил. Он же редчайшая в своём роде птица-вещун. В благословенные времена эта самая птица преспокойно просиживала себе в клетке, откуда высказывала время от времени что-нибудь катастрофическое. С тех пор, как Мел взяла Сирила в оборот — тот приучился к человеческому обществу как-то чересчур. До той степени, что обходиться без него не желал совершенно.
— Уймись, — буркнул я и отвоевал у птаха имбирное печенье, на которое тот нацелился. Сирил, похожий на скворца размером с доброго ворона, посмотрел пристально на меня, на печенье, и выдал вполне осмысленно:
— Жестокое сердце.
Вообще, нельзя было сказать, чтобы я устроился в кабинете уютно. Отчёты, счета и письма смотрели из ворохов укоризненно. Побулькивала Сквозная Чаша на столе. По тому же столу расхаживал косящийся на моё печенье Сирил.
Ещё у меня в кабинете был предполагаемый зятёк, он же бывший законник, прозванный Крысоловом за необыкновенную свою въедливость в ловле таких, как я. Мечта, а не компания.
— Варранты, — Тербенно был подтянут, и прямо неприлично энергичен. — Преступлений нет, но есть одна тяжба, так что кое-что прояснилось. Беннет-Старший, сорока восьми лет, Дар Ветра, был крупным наследным помещиком, поместье у Вёсельного Хребта. Получил хорошее образование — Академию закончил с похвальным листом, работу искать не стал, поскольку был склонен к науке. Женился в двадцать лет на небогатой сироте из пансионата, через год родился сын, Беннет-младший, Дар… нет Дара, «пустой элемент». Сына родители не бросили. Жили вполне дружно, но Беннет, насколько понимаю, был игроком. Играл часто с соседом — Нартаном Лейдом, более крупным помещиком…
— Заводчиком Вёсельной Ярмарки?
Зятёк кивнул, подавил явственные конвульсии гордости за себя, родимого и продолжил:
— Ярмарка, вернее, земли, на которых она раскинулась, — причина многочисленных тяжб между Варрантом и Лейдом. Земли находились на границе двух владений. Варрант задолжал Лейду в карты, так что тот перевёл эти земли на себя — как утверждал Варрант, незаконно. На этой площадке Лейд открыл Вёсельную Ярмарку, пользуясь хорошим расположением: равнина в окружении холмов и гор, вокруг — сразу три водных портала. Неподалёку хорошая дорога. Ярмарка не настолько популярна, как Псовые Бои или Варгендорр, или…
— Жестокое сердце! — возмутился Сирил со стола. Зятёк поперхнулся и унял риторический пыл:
— …в общем, ярмарка приносит Лейду хорошие деньги. Сейчас его можно считать магнатом. Семья Варрантов за годы, напротив, разорилась. В основном из-за бесконечных судов. Три года назад скончалась жена, Трисия Варрант: в доме не нашлось денег даже на целителя при обычной лёгочной горячке. С тех пор поместье приходило в запустение и распродавалось. Сейчас…
— Сейчас — могу тебе ответить, — буркнул я. — В поместье пусто. Хозяева съехали две недели назад.
Как раз, стало быть, когда Нэйш засёк первое пробуждение Дара у парнишки.
— Жратеньки, — простонал Сирил и чувствительно щипнул меня за плечо. — Тебе жалко?
Я отмахнулся от надоедливого птаха, и мне тут же сообщили, что у меня жестокое сердце.
— Плохие новости? — осведомился зятёк, проницательно и остро прочитав по моему лицу тоску зелёную. — Насколько я могу понимаю, это связано с сыном… Беннетом-младшим. Он что, варг?
— Ага, — пробормотал я. Крыса внутри поднялась на задние лапы, принюхалась. — Варг на крови. Так его Дар и проявился. Подрался на Ярмарке, ему нос расшибли… тут-то всё и началось. Парнишка оказался крепким. Устоял, не съехал с катушек, усмирил единорога. Потом наверняка побежал, рассказал отцу. Ты бы вот что сделал, если бы в твоем сынке такой Дар проснулся?
Тербенно придал мужественной физиономии выражение крайней осмысленности.
— Думаю, не понимал бы, что происходит. Был бы растерян, потрясён: считалось, что у ребёнка нет магии — и тут… Разве не это чаще всего происходит с родителями наших учеников?
— Ага. Это самое. Только вот старший Варрант соображал быстрее, чем родители наших учеников. Он же учился в Академии, так? Наверняка в округе слыл просвещённым выше крыши. И в поместье своём книжечки почитывал, и интересовался — где чего открыли. Он мог знать о варгах — вот что. Значит, и о крови варгов до него доходили слухи. Наверняка и о нас слухи доходили — о том, что мы собираем молодёжь — иначе он не сделал бы ноги так стремительно.
— Сбежал умышленно? Но зачем, если во всей Кайетте только Рихард может обучать варгов. О, — тут на физиономии зятька процвело подобие догадки. — Он решил использовать Дар сына?
— Да, не особенно думая, что при этом грозит самому пареньку. Видно, какой-то шанс в этом увидел. И начал натаскивать сынка. На окраинах, в глухих местах, где легко можно нарваться на какую-то животинку. Пару раз Нэйш почувствовал, но я-то думаю, что он тренировал парнишку каждый день — Варрант, видать, не из тех, кто сдаётся… На ярмарке, когда я его видел, наш варжонок выглядел худо. Знаешь, как желтеют, когда постоянно пьют кроветворящие зелья, да ещё и не особо качественные?
Зятёк безмолвно кивнул — наверняка навидался такого у оперативников службы закона. Пошевелил губами и родил:
— Значит… получается, что они торопятся с этими тренировками?
— Значит, получается, что торопятся. А теперь, — сказал я и заткнул Сирилу клюв большим куском печенья, — теперь вообрази-ка, куда и зачем он хочет успеть.
Бывший законник похлопал глазами. Потом эти самые глаза и округлил.
— Ты видел мальчика на Ярмарке. Ярмарка на землях Лейда…
— Три последних дня — торги животными, — добавил я. — начнутся завтра. Торги будут идти до закрытия, там-то уже празднества-пляски-выступления и прочая дрянь. Их конюх говорил — мальчишка просил его уходить… Как думаешь — что они могут выкинуть?
— Ну… предположим, он надрежет руку — и возьмёт под контроль кого-нибудь из хищников, — пробормотал Тербенно. Усидеть он уже не мог: вскочил и принялся шагать по кабинету. Сирил наблюдал за ним с плохо скрытым лукавством.
— Вижу, ты не до конца оценил масштабы. Знаешь, что он может сделать? Вообще ничего не брать под контроль. Разбрызгать свою кровь и смыться. Ты вообще видал, чем такое заканчивается?
Тербенно видал. Можно даже сказать — навидался. То-то у него физиономия сразу вытянулась и приобрела скорбность рано сорванного огурца. Зятёк оценил масштабы настолько, что даже стал малость заикаться.