— А чё это мы стоим? Заходим-заходим. — сказал я открыв двери и приглашающе помахивая рукой. Зайдя же последним, я присвистнув громко сказал:
— Нифига себе толпа смертников! Куда же нам потом все их трупы девать?! — все зло посмотрели на меня, а я широко улыбнулся и пустил волну яки — реацу смешанное с желание убивать, и все сразу отвели взгляд.
— Саске, что же так долго? Как давно мы с тобой не виделись. Я так ждала тебя! — повисла на Саске Ино, и при этом смотрела на Сакуру, которая вообще не отреагировала на эту провокацию.
— Привет, Ино, а ты подросла и похорошела. — сказал я.
— Привет, Наруто. Ты тоже, я смотрю не терял времени зря. — отлипла Ино от Саске, не дождавшись реакции Сакуры. — Мито, привет. И тебе лобастая тоже. Чё это ты такая пассивная? Неужели, наконец, поняла, что тебе не завоевать Саске, с твоей-то красотой, а точнее её отсутствием. Хе-хе. Правильно, Саске будет моим, бе. — показала Ино язык Сакуре.
— Что ты вякнула?! — Сакура все же повелась на подначки Ино.
Тут подошли сокомандники Ино:
— Вы тоже пришли на этот глупый экзамен? — слегка лениво произнес Шикамару.
— О, это же умненький ананасик и любитель покушать. — прокомментировал я их появление.
— Кого мы видим? Так, вот, мы все и в сборе. — подошел Киба, со своей командой.
— П-Привет. — тихо произнесла Хината, посмотрев на меня и покраснев.
— О, милашка Хината, иди ко мне, я тебя потискаю. По тебе я скучал больше всего. Ну, что же, не красней ты так. Да, и прекрати уже, пытаться в обморок упасть. Уже три раза пришлось понижать тебе кровяное давление.
— Н-Наруто-кун, я…я…
— Да, Хината, я тоже рад тебя видеть. Ты стала очень хорошенькой, подросла… в определенных местах. Так бы прямо сейчас и взял бы тебя в гарем.
— К-Какой гарем, Нарут-то-кун? — слегка удивлённо спросила стеснительная милашка.
— Ну как же какой, я же ещё в Академии о нём говорил. Ты, кстати, в нём заочно состоишь ещё с Академии. Подрастёшь вот только и можно забирать тебя из клана, прямиком в мой гарем.
— Эй, вы, вам следовало бы вести себя потише. Вы, десять новобранцев из Академии, орёте как школьные девчонки. Это вам не пикник. — пришёл давить своим авторитетом Кабуто.
— О, Кабуто, привет. Чё, решил попробовать свои экспериментальные ирьенинские техники на генинах-слабочках из других деревень? Правильно, чужих не жалко, на них можно попробовать те техники, которые мы с тобой придумывали на дежурствах. Например, ту технику, где используется мед-чакра и Суитон — Кровавый гейзер. В общем, слушайте, с помощью этой техники лишь одним прикосновением, можно превратить противника в кровавую взвесь, оседающую кровавым же ливнем. И главное скелет остается очищенным и без всякого мяса, можно хоть на стену вешать.
— Наруто, зачем ты рассказываешь о наших техниках? Это же секрет, а ты пугаешь тут подоп… то есть генинов. — решил поддержать меня Кабуто.
— Так это же самая безобидная, она-то всего лишь мгновенно убивает. А я же еще, даже не рассказал о технике заставляющей одновременно гнить человека заживо, испытывая адские муки и при этом регенерировать и не умирать, тем самым продлевая агонию. Или вот та, забавная техника, которая заставляет человека в прямом смысле вывернуться наизнанку мясом наружу и при этом остаться живым и испытывать всё очарование своего положения. Или вот ещё вспомнил, тоже забавная техника, позволяющая убрать из организма все кости и кожу, я её иногда использую в готовке, когда рыбу чищу. А еще… — громко продолжал говорить я.
— Наруто, хватит уже пугать подопы… тьфу ты… генинов. Всё время путаю эти понятия. Вон, уже две команды ушли. Подо… Генинов может не хватить, техник-то проверить на людях надо много, особенно несколько десятков раз надо протестировать ту технику, из-за которой мышцы непроизвольно сокращаются, причём без ограничения мозга. Мышцы разрываются от напряжения, дробят кости, отрывают конечности. По мне, так она самая перспективная. Только эффективность зависит ещё и от силы подопытного, и чем он сильнее, тем сильнее травмы, вплоть до того, что мышцы шеи отрывают голову, но не отделяют ее от хребта, и подопытный еще минут десять может быть жив и испытывать боль от всего тела, которое уничтожает само себя. — одухотворенно закончил Кабуто. Еще две команды не захотели быть испытуемыми и покинули кабинет.