В отсеке царило подавленное молчание. Наверно, все думали, можно ли было этого избежать. Я думала совсем о другом.
— Сообщить на Землю? — подал голос Вербицкий.
— О чём? — уточнила я.
— О том, что мы нашли пропавший катер, и он самоуничтожился.
— А с чего вы взяли, что это пропавший катер? — я повернулась и посмотрела на него.
Он растерялся, взглянул на экран, на меня и пожал плечами.
— Но здесь не бывает много катеров, — заговорила Зира Кхан. — Это пустынный участок. Нам сказали, что здесь пропал катер «Истра», мы прибыли сюда и нашли здесь катер «Истра». Возможно, на катере что-то случилось, он перестал выходить на связь, вот нас и вызвали. Может, экипаж сошёл с ума. Это ведь очень неадекватное поведение, обстреливать звездолёт Земли, а потом ещё и самоуничтожиться.
— Логично, — пробормотала я и повернулась к пульту.
Вызвав кибер-информатор, я, поглядывая на экран, набрала на клавиатуре бортовой номер катера. Ответ был выдан немедленно. Патрульный катер «Истра» 2318 года постройки, место постройки: Второй космический судостроительный завод, Венера, Солнечная система. Приписан к базовой охранной станции «Бертрам-38». Командир экипажа капитан-лейтенант Сергей Гаев, штурман лейтенант Михай Мишле, моторист сержант Ю Нгун Су.
— Капитан, дайте мне связь с базовой охранной станцией «Бертрам-38», — проговорила я.
— Сейчас, — откликнулся Вербицкий. — «Бертрам-38», вас вызывает поисково-спасательная баркентина Объединённого космофлота Земли «Пилигрим». Ответьте… Есть связь.
На боковом экране появилось лицо бледного бородатого человека. Впрочем, его бледность и бородатость вовсе не свидетельствовали о плохом здоровье, просто на своей станции он давно не видел солнечного света, а потому не имел загара. А бриться космические волки перестают, в основном, через полгода пребывания на дальней станции. Он был достаточно упитан и в хорошем настроении.
— Начальник охранной станции «Бертрам-38» командор третьего класса Эдуард Дрейер, — представился он. — Слушаю вас, «Пилигрим». Вы нашли Никитина?
По экрану бежали полосы, и звук прерывался помехами.
— Это «Пилигрим», — ответила я. — Командир корабля командор высшего класса Северова. Если верить кибер-информатору, мы нашли катер, которым командовал капитан-лейтенант Гаев. Бортовой BK254R73.
— Нет, — замотал головой Дрейер и стал что-то переключать под экраном. — Вы пропадаете, какие-то помехи… Я сообщал о пропаже «Истры» BK286R40, которой командует лейтенант Никитин. Гаев полетел его искать, но тоже не вернулся. Это плохой район… Там… пропадёт… Наличие… чёрт… при этом… и связи…
Последние фразы шли какими-то неясными обрывками, перемежающимися шипением и звуками мелких электростатических разрядов. Экран мелькал и, наконец, погас.
— Я потерял связь, — сокрушённо вздохнул Вербицкий и, уткнувшись в свой пульт, начал что-то набирать.
— Не трудитесь, — обернулся к нему Хок, попутно нажав боковую клавишу на своём пульте. — Гравитационные помехи. От гравипередатчика толку немного, а хронопередатчик у них вряд ли есть.
— У них должно быть что-то для экстренной связи с Землёй. Если там командует командор, то это большая станция, — возразил радист.
— Скорее всего, сигнальный нанопередатчик с отсутствием обратной связи, — пожал плечами Хок. — Но можете попробовать…
— Что за помехи? — перебила я его.
Мой опыт подсказывал, что нередко именно гравитационные аномалии приводят к расстройству психики у членов экипажей звездолётов. Это было бы хоть каким-то объяснением странного поведения командира патрульного катера. И если это так, то может его пропавший товарищ сейчас мотается где-нибудь неподалёку в совершенно невменяемом состоянии, и мы должны его отыскать и попытаться спасти.
— Гравитационные потоки, которые движутся в одном направлении, образуя что-то вроде воронки.
Я обернулась на экран, куда он смотрел, и увидела схематическое изображение воронки, которая находилась примерно в трёх астрономических единицах от нас. Источник этого гравитационного вихря был неизвестен, но размеры воронки впечатляли. А ведь несколько минут назад ничего подобного здесь не было.
— Разворачиваемся и уходим! — услышала я свой собственный приказ, прозвучавший в тишине.
— Но ведь мы должны… — начал было Булатов, но я резко перебила его:
— Очень быстро!.. Живее!