— Насчёт вас я и не сомневаюсь, — заметил тот.
Внимательно осмотрев нас и подтянув у Дакосты и Хока тесёмки, которыми были завязаны плащи, Таро молча кивнул и вышел из большой пещеры. Мы последовали за ним. Он шёл впереди в таком же бесформенном одеянии, накинув на голову капюшон. Мы спустились вниз по наклонному коридору и снова углубились в лабиринт каменных переходов.
— Как ты помнишь путь? — пробормотала я, идя следом за ним.
— Я хожу здесь много лет, — пожал плечами он, — и знаю эти катакомбы, как свои пять пальцев. Иногда я просто хожу здесь, чтоб лучше запомнить те ходы, где мы редко бываем.
— А откуда они здесь? — спросил Хок, догоняя нас.
— Мне кажется, что это ходы какого-то животного, может быть, гигантского червя. Но когда мы сюда пришли, здесь уже никого не было.
— Червя… — повторил Хок, осматриваясь. Ходы, действительно, были круглыми и примерно одного диаметра.
Путь занял у нас около часа и, наконец, Таро остановился. Перед нами была каменная стена. Наш путь закончился тупиком. Таро поднял руку и, отвернув рукав, что-то набрал на своём радиобраслете. Раздался скрежет, и стена отъехала в сторону. Я заметила, что она установлена на транспортную тележку, которая двигается по обрезку транспортёрной ленты. В образовавшемся проёме забрезжил желтоватый дневной свет, который шёл откуда-то сбоку.
— Идите за мной и постарайтесь как можно меньше говорить, — произнёс он и прошёл в образовавшийся проход.
Выход из лабиринта снаружи прикрывал большой камень, когда-то сорвавшийся со скалы. Выйдя из-за него, мы увидели в нескольких метрах дорогу, по которой шли к большим воротам люди в таких же плащах, как у нас. Они шли молча, о чём-то сосредоточенно думая или прислушиваясь к чему-то внутри себя, поэтому никто не заметил, как мы приблизились и влились в общий поток. Осмотревшись, я увидела вокруг мужчин и женщин разных возрастов. Были даже дети, такие же серьёзные и сосредоточенные.
Все эти люди шли к большой круглой арке ворот, пробитой в скале. Эта скала уходила вверх и там, в вышине, делилась на острые шпили серых башен. Они были не построены, как мне казалось раньше, а являлись естественным украшением этой скалы. Город располагался внутри неё. Мы вошли в тёмное чрево горы и миновали широкую площадь, на которую выходили каменные стены с узкими окошками. От площади расходились две поднимающиеся наверх широкие улицы, окружённые такими же стенами, с темневшими круглыми ходами коридоров. Всё вокруг было освещено пламенем факелов. Кое-где стояли огромные котлы, в которых ярко горел огонь. Место, прямо сказать, было неуютное, но здесь это никого не интересовало.
Пройдя по улице, мы подошли к красивому, вырезанному в скале портику. Поднявшись по ступеням вслед за остальными, мы оказались в большом светлом помещении, которое освещалось лучами дневного света, проникавшего в круглые окна на потолке. По краям зал окружали высокие коринфские колонны из чистого золота, а впереди на возвышении стоял хрустальный, подсвеченный изнутри алтарь. Поток людей вливался в высокий зал, постепенно заполняя его. Войдя в Храм, многие оживились и с каким-то радостным нетерпением смотрели на алтарь. Мы смогли пробиться поближе, и остановились в ожидании дальнейшего развития событий.
Откуда-то сверху прозвучал чистый звон, словно кто-то ударил в большой гонг. Толпа в храме вдохнула единой грудью, и все запели странную песню с непонятными словами на языке, которого я не знала. Они пели вдохновенно, в их голосах даже слышалось ликование, они будто звали кого-то. Пропев пару куплетов, люди смолкли, с нетерпением глядя на алтарь, но божество не появлялось. По залу пробежал смущённый шёпот. Но тут перед алтарём неизвестно откуда появился высокий мужчина в кожаном чёрном костюме с короткими, гладко зачёсанными седыми волосами. У него было красивое лицо с правильными чертами и ярко-голубые глаза. Его торс был перехвачен тугой портупеей, а на поясе висела большая кобура с бластером. Его появление вызвало неподдельную радость среди паствы.
Чётким и хорошо поставленным голосом он произнёс несколько непонятных фраз и простёр руки в благословении. В ответ ему прозвучало многоголосье, в котором трудно было разобрать что-то конкретное.
— Братья и сёстры мои, — наконец заговорил он более понятным языком, оглядывая толпу цепким взглядом. — Сегодня наше Светлое Божество не почтит нас своим присутствием.
Следом за этим со всех сторон раздались горестные стоны и плач.
— Но всё же сегодня радостный и знаменательный день, — не обратив на это внимание, продолжил он. — Потому что наш Бог Света прислал нам свой луч, который отныне всегда пребудет с нами, свою прекрасную и мудрую дочь, свою Огненную Жрицу, которая отныне вместе со мной будет служить вам и заботиться о вас. Раскройте ей свои сердца и объятия. Тия Огня нисходит!