— Ну! Ты чего? — бабуля ладонью вытерла мои слёзы. Её теплая улыбка разбивало моё сердце на части, — Бабушка всегда с тобой.
— Баб, я не понимаю, — ответила я, всхлипывая.
— Я многое не рассказывала, хотела уберечь тебя. Помнишь у медали две стороны, я отчаянно боролась за ту сторону твоей медали, которая безопаснее для тебя.
— Почему я не чувствовала свою силу?
— Твои витамины, это таблетки на основе ромашки и валерьянки, — ответила бабушка, поглаживая по голове как маленького ребёнка, — родители поили тебя ими, чтобы ты не выплёскивала свои эмоции.
— В тот день я забыла их выпить, — внезапно появились отрывки из памяти, день, когда моя жизнь перевернулась.
— Бабушка всегда с тобой, помни об этом.
Я проснулась в холодном поту, по моим щекам текли слёзы, а руки жгло.
— Доротея! — Дея выбежала из комнаты.
Я оглянулась, полупрозрачные шторы, которые так мне нравились, горели. В комнату вбежала верховная. Сзади неё выглядывали другие ученицы, с замиранием сердца, рассматривая меня. На миг я и забыла, что мои руки жжёт как при ожоге.
Дея подошла ко мне, разглядывая руки. Вены на запястье пульсировали, а ладонь покраснела.
Девушки замолчали, они перешёптывались ранее, когда Доротея закрыла глаза, её руки находились на уровне талии.
— aqua oritur, — шёпотом произнесла верховная.
Со всех сторон огромными каплями собиралась вода. Юные ведьмы расступились, не задевая плотные пузыри. Руки ведьмы поддались вперёд, сборище капель двинулись к горевшей шторе и лопнули, заливая маленькое пламя.
— Жду тебя после завтрака в гостиной, — верховная поправила свои волосы и направилась к выходу из комнаты, — приберите здесь.
Возле окна собралась лужа, маленькие ручейки которой спускались к двери. Моя соседка выдохнула, плюхаясь на свою кровать.
— Это плохо, — сказала она.
— Почему? То есть, я знаю, что меня отсчитают за испорченные шторы, но...
— Ты не понимаешь, ведьма, стихия которой вырвалась из её нутра, опасна, особенно если не умеет ею пользоваться, — Дея достала из шкафа маленькие тряпки, сшитые из лоскутов.
— Я не опасна, и тем более, это могла быть свеча, которую вчера ты поставила на подоконник, — я опустила ноги на пол, пальчиками щупая холодные лакированные деревяшки.
— Ты про тот кусок фитиля и расплавленный парафин? Не говори глупости. В нашем шабаше только одна ведьма раскрыла свою стихию самостоятельно — Катерина. Но она умеет управлять ею, а ты — нет.
— Если меня выгонят, я буду только рада, — руки покраснели, дрожали, красное пятно в виде ожога никак не проходило.
— Доротея не выпустит тебя в люди, пока твоя стихия не станет подвластна тебе.
Я закрыла глаза, не осмеливаясь подняться с койки. Моё подсознание сыграло злую шутку со мной.
— Жила себе спокойна, никому не мешала, — пробубнила я.
***
На кухне гремели поварёшки, за дверью слышался диалог двух девиц и их смех. Видимо очередь подошла водным, с которыми я так и не познакомилась. В гостиной пахло пряностью — благовония, лежащие на камине, пахли куда насыщеннее, чем я могла себе представить.
— Мама! Папа! — воскликнула я, не поверив своим глазам.
Я не ожидала увидеть их так рано. В окно заглядывало весенние солнышко, некогда острые сосульки таяли, стекая на мокрые камни.
— Лида, — Мама улыбнулась, вставая с дивана, чтобы обнять меня.
Отец сидел не оборачиваясь, его руки побелели от волнения, а на затылке появились новые седые пряди.
— Папа? — я обогнула диван, садясь на кресло напротив.
— Я не знал, не знал, что такое бывает, — ответил отец на немой вопрос Доротеи.
— Это случается редко, вы ни в чём не виноваты, — проговорила верховная, разливая по миниатюрным кружкам чай с ромашкой.