Забытые хозяинами домишки выглядывали сквозь голые леса. Все это время я таращилась в телефон, в надежде увидеть значок связи. Когда я осмелилась посмотреть на Доротею, моё сердце замерло. Я почувствовала, как тепло плавно течёт по венам, останавливаясь на ладони. Чувство тревоги накрыло меня: я перестала слышать, мои уши будто заложило. Помню глаза Доротеи и как её губы произнесли незнакомое мне слово:
“— Pyrisimo”
Я провалилась в сон — моё сознание бродило по мраку в поисках выхода, но все было тщетно, воображение подставляло кадры из моей жизни, наполняя мрак светлыми оттенками. Пришла в себя я не сразу, мне потребовалось немного времени, чтобы открыть глаза и понять где я. Машина была пуста. Анде с Доротеей стояли напротив, в руках ведьмы расположилась длинная сигарета. Прохладный ветерок подул из приоткрытого водительского окна. Я поёжилась, застёгивая куртку до конца.
— Вставай, Лидия, — проговорила Доротея.
Она бесцеремонно открыла дверь, выдыхая никотиновый дым мне в лицо. Анде достал из багажника две спортивные сумки и поставил их перед машиной.
Доротея, выкинув окурок на желтовато-зелёную траву, взяла одну сумку, оставляя вторую на полу. Я послушно взяла вторую часть багажа и направилась за верховной, до сих пор не осознавая всю серьёзность происходящего.
— Зачем я вам нужна? — Проговорила я
— Ты ведьма, только не пойму, почему твоя стихия огонь?
— Ого, получается меня забрали из одной психбольницы в другую? Или это такая секта? — С иронией ответила я, мечтая увидеть родителей.
— Разве сектанты вытаскивают под свою ответственность из лечебницы? — Доротея посмотрела на меня, останавливаясь возле опушки, — Твои родители о многом молчали. Теперь утомительный монолог о природе ведьм лёг на мои хрупкие плечи.
— С чего вы взяли что я ведьма? Я не заключала сделку с дьяволам, — проговорила я.
На телефон пришло около двадцати уведомлений, сеть снова начала ловить. Я остановилась, вытаскивая мобильник из кармана. Доротея даже не оглянулась, она вальяжно прошла через деревья, подискивая менее грязную тропу.Это был мой шанс на спасение.
Как никогда я рванула в сторону, перепрыгивая через грязные сугробы и колючие ветки кустарников. Сердце бешено колотилось от страха, в последний раз так быстро я бегала на ГТО в надежде получить пятёрку в четверти и прогуливать ненавистные уроки физкультуры. Я бросила сумку и как можно скорее попыталась набрать номер отца, невозможно, чтобы мои любящие родители так просто отказались от меня. Почему они не приехали за мной? Почему их не было с Доротеей? Почему все, что они смогли мне сказать – Доверься? Никогда я никому не доверяла, а сейчас должна? Это какая-то чушь, это была не моя мама. Нужно просто позвонить папе, он точно поможет мне, приедет за мной и я наконец-то буду дома.
Мой шанс на спасение рухнул.
— sit mundi frigore, — голос ведьмы донёсся сквозь деревья.
В одночасье все застыло: Столетние кроны, скрипя от дуновения ветра – застыли, птение птиц прекратилось, а те, что летали, застыли словно восковые фигуры. Я не чувствовала своего тела, хотелась повернутся, но даже кончики рук меня не слушали, экран телефона с открытыми контактами потух.
— Не глупи! — Ведьма прожигала в моей спине огромную дырку, — Твои родители просили помочь тебе, твой побег разочарует их!
Ком в горле поднимался выше с каждым её словом. Меня тошнило от безвыходности и от себя. До чего я докатилась? Так и вижу, как знакомые обсуждают меня, запертую в психиатрическом диспансере. Знать бы ещё как я туда попала...
— Пойдём, время не во всем мире остановилось, — Доротея подняла сумку, которую обронила во время моего побега, — mori.
Природа вновь ожила, птицы разлетались от одной ветки к другой, для них время перескочило на пять минут по щелчку пальца, а я успела поверить во множество сказок про ведьм, ведь одна из них ведёт меня куда-то.
3 глава «Ostende te ante me»
— Куда теперь? — проговорила я.
Свежий воздух, давно у меня не кружилась голова от обычного вдоха. Раньше я испытывала эту эйфорию у бабушки в деревне. Помню приезжали мы на электричке всей семьёй, и моя голова кружилась, как после аттракциона. Бабушка любила угощать меня чаем из сушенных трав, выставляя на стол любимые домашние сладости. В свои восемьдесят она выглядела лучше живых и мёртвых. Приговаривая, что воздух в этой местности целебный.