Зону света прожекторов мы давно покинули, двигаемся в полной темноте — фары и габариты лысый не включал, чтобы внимание разрозненных и наверняка шныряющихся в округе разрозненных отрядов рептилий не привлекать.
— Макс, как ты догадался, что гусеницы нужно одеть? — с заднего сиденья спросил Ушан, только сейчас стянувший с головы шлем.
— Не одеть, а надеть. И не догадался, просто предположил.
— Надеть, одеть, какая разница?
— Надеть одежду, одеть Надежду, давайте говорить правильно, как петербуржцы! — вспомнил я виденный где-то в Питере плакат.
— Надеть Надежду, одеть одежду, я из Ярославля и мне тоже неплохо, — моментально среагировал Ушан.
— Надеть, одеть… Гусеницы и колеса обувают, умники, — краем глаза увидел, как лысый дернул уголком губ, видимо наши разговорчики не по теме ему не понравились.
— Макс, мы сейчас к месту очага энергетической активности? — Ушан выражения лица лысого Админа не видел, молчать ему было тяжело.
— Да.
— А что там?
— Не знаю.
— Зачем мы туда?
— Программа минимум — посмотреть, программа максимум — уничтожить.
— Скверна же поглощает огонь… а, да. Все-все, не смотри так, я все понял! — замахал руками Ушан, когда я к нему обернулся с вопросом во взгляде. Лысый тоже коротко обернулся своими зелеными окулярами — он не в курсе, так что не понял.
— У меня как средство поражения не только огонь есть, — пояснил я для него, не став уточнять про тьму от Диспатера.
— Мы тебе зачем? До этого же вроде сам всегда и везде, одиноко одинокий герой-одиночка? — в голосе Ушана отчетливо послышалась скрытая обида за те два раза, когда я его обратно отправлял, разворачивая назад на дороге приключений. Ну да сейчас накину ему реальности немного, чтоб не воспринимал все приятной игрой.
— Доставить на место, прикрыть если проблемы будут.
— Какие проблемы?
— Орда рептилий нас догонит, например.
— Её ж размотало в сопли, кого она догонит?
Ясно, Ушан читает пиксельные карты с древних мониторов гораздо хуже меня.
— Виталь, от разлома выдвинулось несколько щупалец биомассы. Размотало центральные два, вышедшие прямо на нас, но скорее всего впереди у нас остались разрозненные отряды. Боковые щупальца, до этого момента нас охватывающие по флангам, сейчас наверняка изменили направление и двигаются в нашу сторону наперехват, да и у очага активности охрана точно будет.
— А бомберы больше не прилетят?
— Прилетят скорее всего, но вряд ли быстро.
— Зачем нам уничтожать очаг активности?
— Потому что я думаю, что на него завязан разлом. Есть вариант, что если мы его уничтожим, разлом закроется.
— Нет, ты не понял! Почему именно нам, его же морозными бомбами можно закидать?
— Я думаю его уже закидали, но эффекта ноль, — коротко посмотрел я на лысого, и тот утвердительно кивнул. У него в ухе наушник рации, и он наверняка слушает Виктора Петровича на закрытом канале.
— Почему ты думаешь, что эффекта ноль?
— Потому что никто не оставит такое важно место без защиты, я думаю его накрывает защитный купол.
— А мы через него пройдем?
— Виталь, откуда я знаю? На месте сориентируемся.
— А почему мы несемся вперед без оглядки, если бомберы могут прилететь, уничтожить всю орду, и потом мы по дымному следу туда спокойно дойдем без этих опасных качелей?
Как раз сейчас машина валко качнулась, а выправив ее на дороге, лысый глянул на меня зелеными окулярами. Он мои намерения сомнению не подвергал, но ему явно тоже интересно.
— Гексагон.
— Что?
— Гексагон, устойчивая конструкция. В орде были колдуны, если они активируют еще четыре очага активности, будет создан гексагон, и его уже просто так не уничтожишь. Что? — обернулся я к лысому, который даже притормозил, глядя на меня.
— Откуда?
— Что откуда?
— Откуда ты знаешь?
— Я не знаю, предполагаю божественным провидением, а что?
— В одном из огненных циклонов, за пару минут до того, как его нейропаралитическими газами залили, светящиеся излучением активности шесть отрядов дикой охоты как раз в круг встали. Ну или в гексагон, получается. Зачем?
— Шестиугольник — природная форма, полностью заполняющая территорию, как соты в улье. Закрепив один гексагон, можно постепенно начинать расширяться, поглощая территорию без остатка и этого нельзя допустить.
— Это тоже божественное провидение говорит?