— С одной стороны я крайне расстроен твоей самодеятельностью, но с другой — не могу не сказать, что очень ценю твой поступок. Спасибо. Пойдем, — потянул я за собой на удивление молчаливую Василису. Даже не огрызнулась ни разу, прямо вот чудо чудное и диво дивное.
Быстрым шагом, почти бегом поднялись на верхние ряды чаши арены, где нас уже ждал подкативший темный микроавтобус. После вышедшего комом первого воскрешения необходимые выводы были сделаны и на всех Аренах Доблести теперь велся круглосуточный мониторинг, отслеживая возможное появление ковенантов.
Другое дело, что мониторинг мониторингом, но нам сейчас не получить никакой свежей и оперативной информации. Привычной мгновенной связи нет, глобальная мировая сеть упала. Есть спутниковый телефон и радиосвязь, но Атаманов оказался вне доступа, Анна тоже, а доступный нам дежурный специалист Ковенанта только и смог принять в работу наши запросы на разговор с ними, еще с Брагиным, ну и с Виктором Петровичем, кто из них первый откликнется.
Первым откликнулся Брагин — когда мы уже ехали в сторону Бельведера, глава российского отделения Ковенанта вышел на связь. Очень, надо сказать, неожиданным и непривычным образом: никакой видеосвязи, никаких голопроекций. В машине оказался установлен древний телефон, трубка которого была связана со станцией толстым витым проводом, и этот телефон довольно громко и пронзительно затрезвонил.
Не очень уверенно я взял тяжелую трубку, прислонил к уху — старое кино я смотрел, принцип действия таких аппаратов примерно понимал.
— Максим, Брагин на проводе, — раздался в динамике слегка искаженный помехами голос.
На проводе, хосподибожемой, как бабушка говорила. Куда мы попали?
— Здравствуйте, Руслан Иванович, — спокойно ответил я, не показывая душевных терзаний от перемещения во времени на полвека назад. — Что с токсичным циклоном?
— Исчез.
— То есть у меня все получилось.
— Я не знаю, у вас или нет, — судя по интонации, Брагин похоже руками развел. — У меня сейчас минимум информации, тем более что операция пока не находится в статусе завершенной.
— Арсений Андреевич выжил?
— Максим, ни-че-го пока не знаю, вышел на связь как только сообщили что вы… появились в известном месте. Сейчас закончу беседу с вами, затребую в Новосибирске полный отчет, и как только он у меня будет, либо сам доставлю его в Бельведер, либо его привезет мой доверенный человек, как только так сразу. Если вы не в курсе, у нас на планете некоторые проблемы со связью.
— В курсе.
— Хорошо. Сегодня отдыхайте, приходите в себя. Думаю, до завтрашнего утра ясности в полной картине не будет, так что не переживайте, все равно бесполезно. Если случится что-то экстраординарное, вас в известность обязательно поставят.
— Как там наши эвакуированные товарищи?
— Пока в Новосибирске, на низком старте — возможно полетят к вам.
— А возможно?
— А возможно полетят к вам, только не в Бельведер. Пока никто не знает, что делать — говорю как есть, действуем по ситуации. Завтра будет день, будет и пища.
— Хорошо, я понял.
— Отдыхайте, Максим. Вы сделали очень большое дело, все человечество перед вами в долгу.
— Так уж и всё.
— Не принижайте своих заслуг, мой вам хороший совет.
— Я постараюсь.
— Уж постарайтесь. Побольше здоровой наглости, сам себя не похвалишь — никто не похвалит, не забывайте эти простые, но мудрые слова. А еще лучше запишите.
— Некуда, омнифоны не работают же.
— Бумажные носители, Максим. Шариковая ручка, блокнот или ежедневник. Лучше тупой карандаш, чем самая острая память — эти простые, но мудрые слова тоже запишите, они вам в самое ближайшее время точно понадобятся. Все, заканчиваю. Еще раз, от лица всего человечества — большое спасибо, мы у вас в долгу.
Вот не понравилась мне эта последняя фраза, если честно. Еще дядька говорил: «Никогда не делай так, чтобы кто-то должен был тебе очень много — велик соблазн долг списать, как только это станет выгоднее отношений с тобой».
Надеюсь, пока человечество списывать меня со счетов не будет, чтобы не отдавать долг, на который я в общем-то и не претендую. Хотя… кто собрался в Ливии отдельную экстерриториальную базу строить? Вот-вот, — вел я беседу с самим собой.