— Когда я его увижу?
— Как карантин недельный пройдешь, чтобы все в огонь не разметал, как на пресс-конференции.
— Я не разметал ничего на пресс-конференции.
— Ну мог бы разметать, ты понял о чем я.
Анна затушила сигарету, взяла вторую. Посмотрела на нее, потом на часы, после вторую сигарету сломала и бросила в пачку вслед за окурком. Спрыгнула с кровати и покачивая бедрами, направилась в душ.
— Максим! — крикнула она сквозь шум льющейся воды.
— Я.
— Ты если купаться с девчонками будешь, надень лайкру какую-нибудь или гидрофутболку типа от солнца защита, хорошо? Скажи, если спросят, что врачи загорать запретили.
— Хорошо. А зачем?
— А у тебя вся спина исцарапана. Там такие следы характерные, что у лисичек будут вопросики.
Я только сморщился, рукой остатки сигаретного дыма разгоняя. Тут о судьбах мира голова болит, а держать в уме еще и такие проблемы нужно. Жениться может? Так рано еще, да и на ком — вопрос сложный.
Анна уже вышла из душа, быстро вытираясь полотенцем.
— Все, я на работу, а у тебя вылет в Москву через час.
— Ты ж начальник, зачем тебе так рано? — коротко глянув на часы, поинтересовался я, наблюдая как она одевается.
— Вот именно что! Сейчас аврал у всех, меня и так потеряли уже. Все, я пошла, а ты хоть пиши иногда, а то важный стал, забыл совсем.
— Ну кто из нас важным стал еще вопрос.
— Футболку не забудь носить, пока спина не заживет.
— Не забуду.
— Веди себя прилично.
— Постараюсь.
— Все, пока. Люблю тебя, — Анна поцеловала меня в щеку и с улыбкой подмигнув, убежала, оставив в задумчивости. Останавливать окликом и уточнять, что она имела ввиду даже не стал.
Показательная двусмысленность серьезных слов, подчеркнутая откровенно веселой улыбкой и подмигиванием выбрана неспроста — не нужно разбираться даже в логических связях высших порядков чтобы понять, что любой ее ответ на уточняющий вопрос может быть одинаково интерпретирован как истинным, так и ложным.
Встретимся еще раз, может сама уточнит. Ну а если нет, нет.
Глава 9
Сразу после того как Анна ушла, послышался шум двигателя отъезжающей машины. Минут через десять за мной прилетели — у террасы неподвижно завис бесшумный конвертоплан с размытым силуэтом, по которому пробегали голубые искорки, я о таких летательных аппаратах даже не слышал никогда.
В пассажирском салоне меня встретил Атаманов, поздоровался и выразил сдержанную радость, что все хорошо закончилось. Уж я-то как рад, но несмотря на распирающий восторг от вернувшегося вкуса к жизни ответил ему тоже сдержанно. Тем более что конвертоплан как раз заложил вираж и прошел над побережьем, а я отвлекся на мониторы — они здесь вместо иллюминаторов. Увидел растущие строительные леса и бетонные опоры у каменистой полоски берега и вдруг понял, что пролетаем неподалеку от врат в другой мир, над которыми сооружают массивный саркофаг. Улетать отсюда совершенно не хотелось, но было ощущение, что скоро сюда вернусь так или иначе — ведь если дверь в другой мир не закроют, без нас не разберутся.
Идя низко над морем, едва воду не цепляя, пролетели до знакомого отеля — здесь мы проходили инструктаж перед отправкой в сумрак. Пять дней назад, а словно вчера было, в состоянии безрадости я как будто и не жил.
В просторном холле меня встретил Ушан, радостно обнявший. Панамка, густой загар с обгоревшей кожей, шорты-шлепки — прямо турист на отдыхе, возможности искупаться на «том самом» знаменитом пляже Виталик явно не упускал.
Чуть поодаль меня ждали Алиса и Люция, только что подошли. Тоже как пляжные отдыхающие выглядят, но в отличие от развеселого Ушана девушки меня не обнимали, в глаза не смотрели и заметно краснели. Я, стараясь вести себя как ни в чем не бывало, поблагодарил обеих за помощь и сказал, что без них просто перестал бы существовать. Покраснели еще больше — они-то помнят все четыре часа «помощи», это для меня как иллюзорное мгновение промелькнуло.
— Девушки, — поманив жестом и приобняв обеих за плечи, я заговорил так, чтобы слышали только они. — Еще неизвестно, кому больше смущаться нужно — вам или мне. Вас я видел в естественном состоянии, а вы все-таки красивы как богини и даже непонятно чего вам вообще стесняться, а вот вы меня наблюдали в качестве безвольного организма.