Я здесь уже третий месяц. Я пришел сюда по объявлению в газете. После выпускных экзаменов я разослал свое резюме в семьдесят три места, однако никто со мной не связался. Семьдесят три места! Семьдесят… три! Уму непостижимо. Я чувствовал себя не иначе как кротом в сломанном аттракционе, который не может высунуть голову. Да, эта страна сломана. Такие меня посещают мысли. Просто беда! Я знаю, что всем приходится туго, но обязательно найдется один крот, который высунет голову. И этот один крот принимает на свою голову все семьдесят три удара кувалдой. Ба-бац! Ба-бац! Слушая в темноте эти звуки, любой почувствует себя оболваненным. И это… парк развлечений?!
Пусть я окончил только техникум, я не считаю себя ущербным. Я получил специальность «Менеджер в сфере туризма» и сносно мог изъясняться по-английски. По TOEIC набрал больше 900 баллов. В техникуме был старостой кружка по спортивным танцам. Нет, я… все могу. Это — мое кредо. Я здоров как бык; после службы в инженерных войсках даже черная работа для меня как белая. Нет, я не говорю, что мне обидно, но… по крайней мере, я не заслуживаю того, чтобы меня динамили в семидесяти трех местах. Я так считаю. А вы со мной не согласны? Действительно ли? Действительно, я же уже сказал. Фактически, я был выбит из колеи. Место для работы и место для отдыха — вот в чем я нуждался.
Придя сюда впервые, я потерял дар речи. Дело в том, что, прочитав объявление о наборе сотрудников в парк развлечений, я представил себе что-то вроде «Эверлэнда». Весна была в самом разгаре, поэтому этот парк показался мне еще более ничтожным. К тому же директор все время повторял, что, вообще-то, он был рожден для другого. В этом отношении наши мысли удивительным образом совпали, поэтому я особенно не возражал. Этот парк с названием «Лазурный рай» вдруг вызвал во мне жалость.
«Я согласен». Отличное место для отдыха, — подумалось мне, и одновременно с этим в мою голову влетела почти гениальная мысль, что здесь я смогу совместить приятное с полезным, то есть хорошенько отдохнуть и при этом подготовиться к аттестации на государственную службу. Директор охотно кивнул головой, поэтому я быстро собрал пожитки и перебрался сюда. Поскольку директора практически не бывало на месте, большая и тихая пристройка оказалась почти в полном моем распоряжении. И так потянулись дни, когда я готовил еду, ел рисовую кашу с незатейливыми салатиками, заваривал сублимированную лапшу, слушал радио, стирал, спал, бесцельно пялился на озеро и на далекие горы или готовился к аттестации. Не такая уж плохая это была жизнь. Редкие одинокие вечера неверным светом лампочки освещала моя молодость, грошовая, как электричество по ночному тарифу. В целом, грех было жаловаться.
Ну и кто будет кататься на таких лодках?
Сначала я сильно сомневался. Буквально, это были ЛОДКИ-УТКИ. Сев в такую, испытываешь странные чувства. Утка? Фи, нечем восхищаться. К тому же нужно постоянно крутить педали. Тан-чик-фон, тан-чик-фон — этот звук также был очень странным. Тем не менее я сел в лодку и — тан-чик-фон, тан-чик-фон — поплыл по воде. Вот и все развлечение, другого я, конечно, и не ожидал. Сделав кружок, я почувствовал себя одураченным. «Неужели в двадцать первом веке находятся желающие покататься на этом?» — «Еще как находятся! Я сам в шоке». По директору было видно, что он в самом деле был в шоке. Как ни удивительно, слова директора оказались правдой.
С наступлением выходных от желающих покататься на лодках-утках не было отбоя. Поблизости располагался небольшой городишко, а в некотором отдалении вовсю шло строительство нового города-спутника. Большинство наших посетителей было как раз оттуда. Каждый раз, когда я видел дорожный указатель с надписью: «До Сеула 32 км», мне казалось, что я читаю вывеску техникума, в котором я учился. Само слово «техникум», оно с таким душком, как будто ты всегда будешь на расстоянии 32 км от чего бы то ни было. Тан-чик-фон, тан-чик-фон. Итак, один только вид местных семеек или парочек, катающихся на педальных уточках, вызывал во мне необычайное сочувствие. Как бы это выразить? Такое было чувство, словно между грошовыми жизнями бежал электроток по ночному тарифу.
С понедельника по пятницу директор колесил по всей Корее, а по субботам непременно появлялся в административном домике. И самолично распоряжался выручкой. В воскресные вечера после закрытия мы шли в ресторанчик в парке поблизости и там жарили мясо. Здесь я впервые узнал, что свинина — это не только дорогущий бекон, но и почти даровая шейка. «Сгоняй за кофе». — «Хорошо». Когда я возвращался со стаканчиком кофе, на столе меня ждала зарплата за неделю. «Будничную выручку можешь полностью забирать себе на карманные расходы», — говорил директор. Я улыбался, и он улыбался тоже. Дело в том, что будние дни были смехотворно глухими. Будничные бот пипл…