Я уже и не помнил, когда в последний раз видел, чтобы у жены округлялись глаза. По этой причине тем вечером, в кои-то веки, мы устроили романтический ужин. В квартире площадью 112 квадратов, безупречной по всем корейским стандартам, на кухне, за обеденным столом мы пили пиво. Несколько бутылок пива из «Карфура», которые шли в нагрузку к акционным товарам… ну очень быстро они показали донышко. Наша дочка мирно посапывала. Она училась во втором классе. Уроки, домашнее задание и посещение трех платных факультативов выжимали девочку как лимон. Поговорив и выкурив по сигарете, мы сделали то, чем уже давно не занимались. «Сходи помойся», — прошептала жена, а я пригнул ее к столу и довольно грубо, как при нападении, ворвался в нее. Покорно снесла мою горячность жена. Пробиваясь сквозь толстые, заплывшие жиром ягодицы, я чувствовал, что меня ждет долгий и выматывающий, как посещение трех платных факультативов, путь. Семнадцать лет назад жена не была такой. Она была худенькой студенткой, подружкой Ки Ха.
Я встретил ее, когда учился на втором курсе. Кажется, это было в 1986 году. Да, скорее всего. В тот день, на слете ячеек активистов, она выступила с докладом. Я влюбился в нее с первого взгляда — да, можно и так сказать. Кто она? — С выскакивающим из груди сердцем… я до последнего не покидал собрание. На фуршете я узнал, что она подружка Ки Ха. Мы состояли с ним в одной ячейке, он был у нас, что называется, звездным игроком. Ки Ха неоднократно объявляли в розыск, и только одно упоминание об этом отдало в его руки ключики от девичьего сердца. Неожиданно я почувствовал, что товарищ канул в небытие, и только знамя… продолжало реять.
И вот, еще преданнее я следовал за Ки Ха. Да, странная психология, но это было так. Любой знал, какая дорожка уготована активистам: в конце концов Ки Ха был арестован и надолго закрыт в тюрьме. Между тем жизнь страны поменяла свое имя с «Военная диктатура» сначала на «Гражданская власть», а потом на «Демократия». Берлинская стена рухнула, памятники Ленину снесли, а худенькая студентка стала моей девушкой. Отлично все вышло. В конце концов на тюремном свидании я все выложил Ки Ха, а он ответил мне: «Прошу тебя, позаботься о Су Хи». Я кивнул головой. Почему же? Я хотел извиниться, а вместо того у меня вырвалось: «Спасибо». Почему же?
Курс жизни существенно изменился. Я и Су Хи сыграли скромную свадьбу, устроились в частные компании и, вдвоем проработав семь лет, смогли купить нашу теперешнюю квартиру в городе-спутнике. Я стал человеком, который подспудно мечтает не о том, чтобы изменился мир, а о том, чтобы изменился собственный статус. В какой-то осенний денек, закурив и сделав глубокую затяжку, я осознал этот факт. Жизнь уже… не повернуть вспять. Сорок лет. Товарищ вернулся из небытия, но знамя больше не реяло. Переехав в город-спутник, жена начала стремительно набирать вес.
Ки Ха был у нас в гостях всего один-единственный раз. Тогда мы с женой были заняты зарабатыванием денег и жили на съемной квартире. Ки Ха только освободился, вместе с ним был товарищ Чон. «Пришел, потому что хотел вас увидеть». Это была единственная причина его визита. В руках Ки Ха был невзрачный и оттого еще более прекрасный букет. Мой товарищ был такой до мозга костей. Мы пили, пока не завяли эти цветы. «Извини меня, брат». — Я хотел поблагодарить его, а вместо этого у меня вырвалось извинение. Почему же? Жена скрылась в уборной и долго не выходила.
Возможным этот визит сделала непорочность Ки Ха (жена мне досталась девственницей). Вы думайте, что хотите, а я думал именно так. Дойдя до нужной кондиции, товарищ Чон пламенно запел:
Мне потом пришлось много чего выслушать от хозяина квартиры. Но не нашлось ни одного самоотверженного живого, который последовал бы за решительным сраженным. Оравший песню товарищ Чон впоследствии стал популярным репетитором, кроме того, все наши соратники также нащупали свою жизненную стезю. Остался только… товарищ Ки Ха.
Ки Ха до конца был верен себе. Его сватали в большую политику, а он отмел все и примкнул к стану трудящихся. Слухи об этом дошли до меня как раз тогда, когда у нас родилась дочь. С женой, у которой еще не сошел отек, мы обсудили эту новость. В тот момент для Ки Ха уже была сформирована группа поддержки. Одна половина ее членов верила, что он когда-нибудь станет депутатом Национальной Ассамблеи, а вторая половина надеялась, что он никогда не запятнает свою честь депутатским мандатом. Мы с женой примерно наполовину разделяли чаяния и одной, и второй стороны.