Он надеется, что я это сделаю.
Рассудок покинул меня давным-давно. Логика по-прежнему дремлет в постели, не обращая внимания на хаос внизу.
Не нужно убегать. Ты можешь взобраться наверх и, возможно, сумеешь спрятаться, но убежать от него не сможешь.
Но я все равно именно это и делаю.
Бегу.
ГЛАВА 4
РОМАН
8 лет назад
Роману 14 лет, Изабелле 12 лет.
— Черт возьми, Микки, — вздыхает Белла, прикладывая пропитанную спиртом вату к порезу на моем лице.
Я ухмыляюсь ей, притоптывая ногой по бетону, сидя на крыльце.
— Да, но ты видела другого пацана?
Взгляд, который она бросает в мою сторону, заморозил бы ад. Но я знаю, что могу сказать пару милых словечек, и все обратно превратится в рай.
Но Стив всегда может испортить этот рай. Выпив пару банок пива и решив, что мне все выходные лучше посидеть в подвале. Он понял, что так гораздо эффективнее, чем ремень или, как он сказал бы — «старомодная взбучка».
— Да, я видела другого пацана, — она вскидывает руки, но в ее глазах я раздражения не вижу. — Ты поставил его на колени и заставил молить о прощении.
Я пожимаю плечами.
— Не надо было говорить, что ты его простила. Так было бы интереснее. Но ты можешь простить меня, и тогда мы поиграем в салочки.
Возможно, мы уже слишком взрослые, чтобы играть в такие игры, но мне просто нравится, как расширяются ее глаза перед тем, как я ее ловлю. К черту прятки и всякие игры с мячом. С ней я хочу играть только в догонялки.
На этот раз, когда она смотрит на меня, то кажется измученной, но это выражение исчезает, когда я вздрагиваю от прикосновения ваты к ране на щеке.
Надо отдать должное тому парню; он выглядел слабаком, но смог нанести удар. Это застало меня врасплох. Я почти проникся к нему уважением, но потом вспомнил, почему решил его побить.
— Это был несчастный случай.
Она повторяла это весь день. Судя по тому, что я видел, это не был несчастный случай. Контейнер для ланча, который я подарил ей в детстве, каким-то образом оказался в его сумке. С моей Беллой не бывает подобных случайностей.
Это было сделано преднамеренно.
Мне такое не нравится.
Мы с Беллой — не «я и Белла» (она помогает мне с домашним заданием по английскому) — играли в кошки-мышки с самого первого дня. Я — кошка, все остальные — мышки, а она — собака из «Тома и Джерри», которая пытается стать миротворцем. Или просто отходит в сторону и вздрагивает каждый раз, когда я кого-то бью.
И почему-то мне до жути нравится, когда она вздрагивает.
Я сжимаю в руках мячик антистресс, который мне подарила маленькая принцесса в прошлом месяце. Хотя уже два таких порвал, но она об этом не знает. Если бы узнала, то у нее, наверное, лопнула бы вена от чрезмерного беспокойства за меня. Я просто прикарманивал точно такие же в универмаге, и она не замечала.
Мяч для снятия стресса — это удобное маленькое приспособление, которое не дает мне биться головой о стену. Или Стиву. Или Джошу. Кстати, у нас в семье новый ребенок, он примерно на пять лет младше Беллы.
Сначала Джереми мне нравился, потому что он был тихим и замкнутым. Потом Белла решила взять этого маленького засранца под свое крыло. Если он под ее крылом, то, значит, и под моим. А это чертовски утомительно, ведь у меня всего два крыла. В общем, в половине случаев я сам иду в подвал, прежде чем Стив успевает затащить меня туда.
Но сейчас стало полегче.
Там, внизу, в холоде.
У меня есть мяч для снятия стресса, ручка и бумага, а также MP3-плеер, который я украл у Дрища — или Урода? — потому что он не так посмотрел на мою девочку.
Ее прическа больше не выглядит такой нелепой. Она всегда старается изо всех сил, но обычно я переплетаю ей косы перед тем, как идти в школу. В ином случае я просто не могу оторвать взгляд от беспорядка на ее голове.
Каждое утро, затаив дыхание, я жду, когда она принесет мне расческу.
Она хмурится, и я хмурюсь в ответ.
— Может, сначала стоило поговорить с ним, прежде чем бить, — говорит Косичка.
Если бы она когда-нибудь узнала, что я все еще мысленно называю ее «Косичка», она либо обиделась бы, либо забилась в угол и заплакала. В последний раз, когда я ее так назвал, у нее задрожала нижняя губа — боже, ненавижу, когда она так делает, — и она начала расстраиваться, думая, что я обзываю ее поросенком2.
Я пожимаю плечами и ухмыляюсь.
— Зачем тратить время впустую? Я сразу перешел к делу.
Она снова осторожно промокает ссадину. Белла — единственный человек в жизни, который безвозмездно лечит мои раны.
— У каждой истории есть две стороны, Микки. То, что ты сделал, было тяжким телесным повреждением, — ее «р» теперь звучит красиво и четко.
Весь последний месяц Белла смотрела сериал «Закон и порядок», и теперь она думает, что хочет стать адвокатом — а это, на самом деле, может мне пригодиться, так что, я не против.
Я замечаю блеск от ее сережки и внутренне вздрагиваю. Не знаю, думает ли она до сих пор о том, как потеряла мамины серьги, но я думаю. Каждый день.
— Для меня важна только твоя сторона.
Она закатывает глаза.
— Не думаю, что правосудие так работает.
Я ничего не могу с собой поделать и тоже закатываю глаза.
— Заткнись, тебе сколько? Одиннадцать.
— Нет, мне двенадцать вообще-то, — она упирает руки в бока. — Двенадцать лет и три месяца, — добавляет она как ни в чем не бывало.
Я даже не пытаюсь скрыть улыбку. Она всегда бесится, когда говорит о своем возрасте. Ей двенадцать, но она ведет себя как двадцатилетняя, потому что старается всех опекать.
И тут появляется первый признак — громкий хрип в ее дыхании из-за смены времени года. Белла откашливается, чтобы скрыть это, но я прищуриваюсь, глядя на нее. Затем, через несколько секунд, она отворачивается в сторону и начинает оглушительно кашлять.