Сегодняшний вечер должен был стать идеальным. Без слез — несчастных — и единственное, что она должна была делать сегодня, это улыбаться, смеяться и быть счастливой. Но эти два идиота все испортили.
Михаил и Максим Андровы.
Никогда о них не слышал, но меня интересует только адрес. Нужно дать им понять, что больше не следует приближаться к Белле. После моего визита, они будут убегать из любого места, где будет находится Белла.
Я попросил у Дэмиена их адрес, поскольку, видит бог, он у меня в долгу за все те разы, когда я оказывал услуги ему и картелю, где он работает.
Еще раз проверяю адрес на своем телефоне. Шум крови в ушах усиливается. Они живут всего в нескольких кварталах от нее.
И она спит с ебучим открытым окном. Любой может залезть внутрь.
К черту. Я туда решетки приделаю.
Эта мысль лишь сильнее выбивает меня из колеи, когда я паркую мотоцикл за несколько домов от того места, где они живут. Делаю пару шагов в сторону, затем оглядываюсь на свой байк. Моя вторая любовь. Возможно, я вижу его в последний раз. Возможно, к тому времени, как я вернусь, он не будет целым. Это дерьмовый район, и его могут распродать на запчасти.
Я сам украл его у человека, который был должен мне денег. И кто-то другой может украсть его, потому что ему нужны деньги. Это круговорот жизни.
В последний раз проверяю, крепко ли он стоит, похлопываю по сидушке, а затем отправляюсь в путь, чтобы отпиздить двух придурков.
Тело гудит от предвкушения. Уже представляю, как их кровь будет выглядеть на моих перчатках, и уже слышу, как они умоляют меня остановиться. Насрать, сколько им лет; я поставлю их на место. Они обидели ту, кто слабее их, так почему я должен быть снисходителен?
После эйфории от поцелуя с Беллой и всего накопившегося разочарования, дальнейшее будет вишенкой на торте. Я думал, что придется связаться с Дэмиеном, и попросить найти место, где можно выпустить пар, но в конце концов, все получилось само собой.
С опущенным визором на шлеме улица кажется темнее, но невозможно не заметить барак и двух близнецов, сидящих на террасе и курящих косяк. Что за идиоты.
Близнецы выглядят под стать своим именам: невысокие, светловолосые, бритые под двойку, и мускулистые.
От волнения у меня по спине катится холодный пот. Я уже встречал таких людей раньше. Они не будут сидеть на улице в таком районе без оружия. Уголки моих губ приподнимаются. Никого здесь не будет волновать, если кто-то выстрелит, но оружие привлекает копов. А я не в настроении иметь дело с этими свиньями.
Одетый в черное, я крадусь вдоль стены дома, держась в тени и стараясь не шуметь. Я не часто совершаю подобные вылазки в шлеме. Анонимность — это хорошо, но так сложнее ощутить весь спектр чувств. Я плохо вижу и слышу.
Близнецы совершенно не обращают внимания на незваного гостя. Я чувствую запах травы через шлем, и, возможно, не смогу разглядеть их налитые кровью глаза, но уверен, что так и будет.
В темноте они не видят моего приближения, и слишком громко пиздят, пока я хрущу шеей из стороны в сторону, а потом наношу первый удар кулаком. Ублюдок Номер Один отлетает в сторону, увлекая за собой стул. Ублюдок Номер Два тянется за пистолетом, но недостаточно быстро, чтобы избежать удара в челюсть.
Боже, как это приятно.
Его голова откидывается назад, ударяясь о стену позади. Он стонет, инстинктивно поднимая руки, чтобы остановить очередное нападение.
— Чего ты хочешь? — Ублюдок Номер Один приходит в себя, выхватывая пистолет, но я не даю шанса им воспользоваться. Затем кто-то из дома начинает кричать, отчего у меня встают дыбом волосы.
Пожилая женщина выбегает на улицу с бейсбольной битой, на ходу спотыкаясь о ночнушку.
Блять.
Я не обижаю пожилых леди.
Черт возьми, нужно каким-то обезвредить ее, не прикасаясь.
— Не лезь, — кричу я ей.
Ублюдок Номер Два внезапно вспоминает, что у него есть пистолет, и Ублюдок Номер Один пользуется моментом, чтобы броситься на меня и ударить прямо в грудь.
— Сука.
Я смеюсь, а потом ударяю кулаком в ребра этого придурка и наклоняюсь вперед, шлемом бью его в голову.
Тот отшатывается назад, из носа у него хлещет кровь, нижняя половина лица залита прекрасным бордовым цветом.
— Отойди от моих сыновей! — кричит женщина. Я не успеваю оценить вид темно-красных брызг на его бледной коже, потому что падаю вперед, когда боль пронзает мою спину.
Шлемы хороши для анонимности, но видимость и правда дерьмовая.
— Отвали, — я с рычанием поворачиваюсь назад и вырываю биту из чужих рук. Дама вскрикивает, теряя равновесие. Но потом ее крики превращаются в слова. Только одно слово. Помогите.
Второй ублюдок целится в меня из пистолета.
— Не смей, блять, прикасаться к ней.
Они не видят моей ухмылки, когда я говорю:
— Это моя реплика, — наклоняю голову набок, разглядывая пистолет. — Ты же не планировал стрелять в меня, да?
Я замахиваюсь деревянной битой прежде, чем он успевает нажать на спусковой крючок. Оружие хорошее, но для ближнего боя никуда не годится, вот почему я предпочитаю использовать кулаки. Стрельба не принесет мне такого же удовлетворения, как проламывание чьей-то головы, которая потом превращается в месиво из плоти и костей.
Он вскрикивает, когда я вырываю оружие у него из рук и кидаю к ногам матери. Ублюдок Номер Один возвращается, сгорбившись, бросаясь вперед, как разъяренный бык. Я поднимаю ногу, отбрасывая его назад как раз в тот момент, когда Второй Ублюдок замахивается рукой.
Краем глаза наблюдаю, как женщина бежит к пистолету, лежащему на земле.
А затем вспыхивают красные и синие огоньки.
Блять. Блять. Блять.
Один из близнецов наносит удар по ребрам, отчего из меня вырывается хрип. Я хватаю биту, поднимаю ее в воздух и нацеливаю ему в голову.