Вбегая внутрь, я останавливаюсь перед седеющей дамой, которая выглядит так, словно никогда в жизни не выходила отсюда. Она смотрит на меня поверх очков, когда я подхожу к стойке.
— Скажи, какие автобусы отправлялись сегодня утром?
Она хмурится и открывает рот, как будто собирается возразить.
— Скажи! — рычу я.
Она дергается на стуле, но поднимает подбородок.
— Где твои манеры?
Я злюсь еще сильнее.
— Ты, блять, издеваешься надо мной?
Пожилая женщина смотрит на меня вызывающе, почти по-матерински.
— Ничего я не буду говорить такому грубияну.
— Черт возьми, скажи мне! — рычу я, хлопая рукой по стойке.
Она скучающе моргает, уставившись на меня.
Ради всего святого.
— Скажите, какие автобусы отправлялись сегодня утром, — выдавливаю я. — Пожалуйста.
Она усмехается. Не говоря больше ни слова, бросает брошюру на стойку и возвращается к чтению своей книги. Я хватаю ее, пробегая пальцем по информации, сопоставляя время и даты с маршрутом.
Этим утром отправились только два автобуса; один в Чикаго, а другой — в Денвер.
— Девочка с косичками, невысокая. На каком автобусе она уехала? — своим вопросом я не оставляю места для переговоров.
Леди мгновение смотрит на меня. Как раз в тот момент, когда я собираюсь рявкнуть на нее, она поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать.
— Кто она для тебя?
Я прищуриваюсь.
— Всё.
Девочки держатся вместе, да? Или какое там правило.
Вздыхая, она качает головой.
— Ей хватило денег только до Шайенна.
Какой еще нахуй Шайенн?
Я ворчу и бегу обратно к своей машине, слыша, как женщина бормочет:
— Неудивительно, что она тебя бросила.
Я смотрю в брошюру, прикидываю, что она уехала примерно двадцать пять минут назад. Черт возьми.
Кое-как дышу, когда выезжаю на шоссе, окруженное сплошной зеленью. На коже проступает холодный пот. В раздражении и отчаянии я барабаню пальцами по рулю, пытаясь сдержать прерывистое дыхание и учащенный пульс.
Из-за тишины в машине голоса в моей голове становятся громче, вопрос за вопросом громоздятся друг на друга. Что, если она сядет на другой автобус до того, как я приеду? Что, если Варгас каким-то образом узнает, куда она направляется? Что, если она никогда не садилась в автобус и спряталась в городе? Что, если та леди солгала, и Белла едет в Чикаго?
Господи, Белла, Белла, Белла. Пожалуйста.
Я не могу потерять ее. Не могу жить без нее. Черт, а если я не смогу найти ее там? Всю жизнь буду ее искать. Ни одна концовка моей жизни не заканчивается без Беллы рядом.
Я, наверное, превышаю скорость, но не обращаю на это внимания, сосредоточившись на времени на телефоне. Минуты тянутся, как часы, поездка проходит как в тумане. Когда добираюсь до выезда в Шайенн, кажется, что у меня вот-вот случится сердечный приступ из-за напряжения.
Не знаю, как мне удается спокойно проехать к вокзалу, но я это делаю, незаконно паркуясь на обочине дороги, потом бегу внутрь. Я не чувствую холодного воздуха или мороси, медленно пропитывающей футболку. Белла должна была прибыть сюда пять-десять минут назад, и кто знает, куда она могла исчезнуть за это время.
Звук моих громких шагов эхом разносится в помещении, но я нигде не вижу ее. Она не стоит в очереди за очередным билетом и не ждет другого автобуса.
Черт. Черт. Черт.
Выбегаю обратно на улицу, оглядываясь направо и налево. Она не может позволить себе ехать дальше Шайенна. У нее хотя бы есть деньги на мотель? На еду? Блять.
Я распахиваю дверцу машины и проскальзываю внутрь, заводя ее, не пристегиваясь. Проезжаю улицу за улицей, пока пронзительная боль в груди усиливается до такой степени, что я едва могу дышать.
Двадцать минут спустя, краем глаза замечаю косички. Я сворачиваю на тихую улицу и паркуюсь перед подъездной дорожкой. Комок подкатывает к моему горлу, когда я бегу в том направлении, где видел ее, пока дождь усиливается.
И тут я вижу ее. Белла.
Моя Белла.
Идет по улице, уставившись в землю, не замечая бутиков и офисов, мимо которых проходит. Она выглядит такой грустной. Сломленной. Я виноват в этом.
Сокращаю расстояние, притягивая ее в свои объятия и уводя под навес кафе, прижимаюсь носом к ее голове, чтобы вдохнуть аромат. Сразу же все голоса стихают. Я нашел ее. Она визжит и пытается бороться со мной, но я игнорирую, потому что снова могу дышать. Мое сердце больше не вырывается из груди.
— Черт, я думал, что потерял тебя, — крепче обнимаю ее, не обращая внимания на пробегающих мимо людей, которые пытаются укрыться от дождя. — Никогда больше так не делай, — я должен звучать строго, может быть, немного отругать ее. Но в моем голосе слышится только отчаяние.
Она не может бросить меня.
Я не позволю ей убежать.
— Отстань! — шипит принцесса, толкая меня в грудь.
Я не слушаю, прижимая ее к себе.
— Я так волновался, — я должен разозлиться на нее за то, что она улизнула, пока я спал, но не могу заставить себя, потому что радуюсь ее возвращению. — За эту неделю я чуть дважды не потерял тебя. И не позволю этому случиться в третий раз.
Она качает головой, прижимаясь к моей груди.
— Отпусти меня, Роман!
Желчь подкатывает к животу от вида ее покрасневших глаз и исчезающих синяков, когда я позволяю ей отстраниться.
— Я не пойду с тобой, — говорит она, подавляя рыдание, когда слеза скатывается по ее щеке.
— Либо я иду за тобой, либо ты идешь за мной. Не существует мира, в котором наши пути разойдутся.
Белла пытается вывернуться из моих объятий, но вцепляется в мою рубашку, как будто умрет, если отпустит.
— Мисс, с вами все в порядке? — мы оба обращаем внимание на полицейского, стоящего в паре футов от нас, чья рука покоится на бедре с оружием.
Мне невыносимо отходить от нее, но я делаю это, держа одну руку у нее на пояснице. Я не собираюсь возвращаться в тюрьму, но не могу сказать ему, что с ней все в порядке, ведь она явно выглядит иначе. На самом деле, из-за моих разбитых костяшек пальцев, все выглядит так, будто я ее избил.