— Но… ты хочешь отомстить Варгасу, — ее голос срывается.
— Что произошло после того, как Дэмиен передал конверт?
Белла прикусывает внутреннюю сторону щеки.
— Мы уехали.
— Верно. Мы уехали и оказались далеко от Чикаго. Далеко от Варгаса и Дэмиена, — я беру ее за щеку. — Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Еще больше слез льется из ее прекрасных карих глаз. Полицейский чуть поодаль ходит туда-сюда, скрестив руки на груди, наблюдая за нами. Если он попытается испортить этот момент, я сойду с ума.
— Если попросишь отказаться от чего угодно, я сделаю это ради тебя, Изабелла. Пока у меня есть ты, плевать на все остальное.
Она закрывает глаза, очередная дрожь пробегает по ее телу.
— Тогда докажи, — говорит она, открывая глаза.
Уголки моих губ приподнимаются.
— Всегда. Буду доказывать всю оставшуюся жизнь.
— А как же Джереми?
— Дэмиен будет за ним присматривать. И как только все уляжется, еще через пару недель, мы сможем навестить его.
Сделав глубокий вдох, она кивает и не убегает, когда я отпускаю ее локти.
— Где ты припарковался?
Белла добровольно идет со мной.
Белла доверяет мне свою безопасность.
Белла хочет быть со мной.
— Там.
Она шмыгает носом, вытирает слезы и начинает двигаться в том направлении, откуда я пришел.
— Эй, нет, иди сюда.
— Что? — она хмурится, оглядываясь.
— Я тоже на тебя зол.
Ее брови поднимаются.
— Что, прости?
— Холодно, — я натягиваю ей на голову капюшон, застегиваю куртку и как следует обматываю ее шарфом, пока она таращится на меня. — И ради бога, Белла, если еще раз захочешь убежать, хотя бы возьми с собой немного денег и документы. К этому делу нужно подходить основательно.
ГЛАВА 31
ИЗАБЕЛЛА
Грубый хлопок царапает щеки, когда я переворачиваюсь в постели. У меня болит спина. Болит задница. Болят чертовы глаза. Сон в долбаной машине сказался на здоровье.
Даже несмотря на то, что у нас с Романом установилось перемирие после того, как он забрал меня, ситуация по-прежнему напряженная. Я не готова вернуться к тому, что было до того, как он попал в тюрьму, или даже до того, как меня чуть не похитили.
Но он пытается загладить свою вину; я знаю, что пытается.
После долгих споров прошлой ночью он уважил мое желание спать в полном одиночестве. Попытка заснуть, пока он наблюдал за мной с другой стороны комнаты, нервировала, но в конце концов мне это удалось. Наверное, он согласился просто следить за мной своим ястребиным взглядом только для того, чтобы я снова не сбежала.
Честно говоря, не знаю, как мне удалось сбежать вчера утром. Он всегда чутко спал, и с тех пор, как вернулся, ситуация обострилась. Думаю, тюрьма все-таки изменила его.
Открывая глаза, я осматриваю комнату в поисках Романа. Дверь в ванную открыта, и все наши вещи здесь. Он, наверное, ушел за завтраком. Решил оставить меня, проверив на доверие.
Но это на него не похоже — вставать раньше половины десятого утра.
Как бы то ни было, он вернется.
Зевая, я протираю глаза, прогоняя сон, и выползаю из постели, готовясь использовать всю горячую воду. Тянусь за одной из спортивных сумок — они выглядят одинаково, так что приходится искать свою наугад.
Стоя на коленях на полу, я потягиваюсь и разминаю затекшие суставы, прежде чем расстегнуть молнию на сумке, чтобы достать сменную одежду. Из сумки высыпается одежда разных оттенков темного, пока я ищу нижнее белье и свежую футболку, но потом понимаю, что роюсь в сумке Романа.
Как только я собираюсь положить содержимое обратно, мои пальцы натыкаются на что-то твердое. Нахмурившись, вытаскиваю и осматриваю стопку конвертов, перевязанных резинками. Нервозность наполняет мое тело. Они адресованы мне.
Осторожно снимаю резинки и беру первое письмо, видя, что оно уже разорвано. Прямо в углу штамп:
ИСПРАВИТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ.
У каждого письма один и тот же адрес.
Сердце колотится в груди, я не знаю, вытащить ли письмо. Почему это у Романа? Почему оно адресовано мне? Кто его открыл?
Я оглядываюсь по сторонам, как будто он появится из воздуха, чтобы ответить на мои вопросы, но в комнате только я и стопка писем.
Проглотив ком в горле, разворачиваю первое письмо, читая корявый почерк.
Дорогая Изабелла,
Как дела, принцесса,
Не обращай внимания на первую строчку. Я и не знал, как сложно придумать начало письма. Бля, слишком формально. Предупреждаю, что первый раз пишу без автокоррекции, поэтому, если увидишь ошибки, притворись, что не видела.
И не обращай внимания на дерьмовый почерк, потому что, если не знала, в меня стреляли (в буквальном смысле, из настоящего пистолета с пулей). Но не пугайся, я в порядке. Теперь. Я и полсекунды не пробыл на том свете. У меня был нормальный врач и нормальные медсестры. И не ревнуй, я хотел, чтобы ты промывала меня губкой (до сих пор я не осознавал, как часто использовал подмигивающее эмодзи).
Короче, тебе, наверное, интересно, где я был (надеюсь, если ты знаешь, то не специально игнорируешь). Просто знай, что я тебя не бросал, и через три года вернусь к роли твоего верного телохранителя/слуги/шеф-повара/парикмахера-стилиста/морской свинки/продавца предметов искусства/второй половинки/обогревателя/сексуального таксиста.
Непросто все объяснить, поэтому я напишу:
1) Эти ебучие Максим и Михаил умеют драться.
2) У их мамы твердая рука.
3) Меня арестовали.
4) Сюрприз! Сейчас я в тюрьме.
Здесь так СТРЕМНО. И у меня все время ужасно болит грудь. Но что еще хуже, я не вижу твоего красивого личика и не слышу сладкого голоса, которые скрашивали бы мой день. Что подводит меня к следующему пункту. Ты сменила номер телефона? Какого хуя? Я жду письмо как можно скорее с твоим новым номером.