Я могу прожить так всю оставшуюся жизнь и умру счастливым человеком.
Звук эхом разносится по лесу, когда мои кулаки в перчатках ударяют по боксерской груше. Это не избавляет от желания избить кого-нибудь до полусмерти, но делает жгучую потребность более управляемой.
Я бросаю взгляд на свою девушку, которая сидит под деревом на берегу озера, одетая в мой любимый сарафан, сосредоточенно сдвинув брови и делая наброски в своем альбоме для рисования.
— Маргарет сказала, что, если я получу пятерку по всем экзаменам, она купит мне игровой компьютер, — отсюда я едва слышу голос Джереми.
— Так себе идея, — ворчит Белла, хватая ластик с одеяла для пикника.
— Тетя Ти Джея купила ему комп, — протестует он.
— Ти Джей самый умный ребенок в школе и играет только по выходным.
— Фу. Не напоминай. Маргарет заставляет меня каждый день сидеть с ней за столом и заниматься. По сути, это телесное наказание.
— Поверь мне, малыш, это не так.
Они болтают до тех пор, пока ему не звонят по другой линии, после чего Белла возвращается к рисованию.
Мы создали настоящий дуэт. Иногда сотрудничаем при заказах, чтобы создать контраст ее мягких изгибов и легкой растушевки с моими четкими линиями и темными штрихами. Наша версия Бонни и Клайда.
За исключением того, что она звезда шоу, потому что иногда я не хочу утруждать себя рисованием. Для подобного мне нужно быть в хорошем настроении, и в половине случаев я предпочитаю прикасаться к Белле, чем тратить свое внимание на какой-то рисунок.
Белла здесь, и она вся моя. Но иногда она пренебрегает мной, потому что разговаривает с Джереми по телефону.
Она не единственная, кто работает, пока мы путешествуем по стране — уже двенадцать штатов. В интернете я могу найти любую работу, какую захочу. Благодаря этому я импульсивно купил целый набор для тату.
Хорошо ли у меня это получается?
Хах.
Соответствует стандартам безопасности?
Эх…
Я украдкой бросаю на нее взгляды между ударами, мое сердце бешено колотится, когда взгляд останавливается на букве «М», вытатуированной курсивом на ее безымянном пальце. Под боксерскими перчатками у меня на пальце буква «Б» в готическом стиле.
Поймав мой пристальный взгляд, я подмигиваю ей, и она поднимается на ноги, поправляет платье и, отложив блокнот для рисования, подбегает ко мне с озорным блеском в глазах. Белое и опасно короткое, колышущееся вокруг ног, ее платье сильно отвлекает внимание. Мой член тут же встает. Она может ничего не делать, а я уже готов напасть на ее рот или киску; все, что она мне даст.
Я ухмыляюсь, когда она сокращает расстояние, протягиваю ей руку. Вместо того, чтобы принять ее, маленькая засранка хватает меня, разворачивается, а затем перекидывает через плечо. Прямо как я научил.
Не буду нести херню типа «ученик превзошел учителя», но, черт возьми, я впечатлен, что у нее получилось с первой попытки.
Даже не ожидал.
Она плюхается вниз, оседлав мой возбужденный член своей теплой, манящей промежностью. Наклоняя голову, ухмыляясь, она говорит:
— Попался.
Я улыбаюсь, снимая перчатки, чтобы почувствовать ее бедра под своими руками.
— У тебя не только красивое личико, да, миссис Ривьера?
Она фыркает.
— Я проспала день, когда мы поженились?
Пожимая плечами, я говорю:
— Привыкай к этой фамилии.
— Ты не делал предложение.
Она не ошибается. Я однажды усадил ее, взял за руку и начал вытатуировать инициал, и к моему большому удивлению, она не сопротивлялась; просто пожаловалась, что следовало сначала уйти с пляжа, а потом уже бить тату.
— В этом не было необходимости, — говорю я. Она вскрикивает, когда я переворачиваю нас так, что она оказывается подо мной. — Ты уже моя. Зачем навешивать бессмысленные ярлыки?
Мы не можем вступить в законный брак, потому что выписан ордер на наш арест. Алиса и Майкл могут, но мы не хотим делать это под чужим именем.
Она выгибает бровь.
— Тогда зачем ты называешь меня своей женой?
Я пожимаю плечами.
— Так и есть.
Она не успевает вставить ни слова, как моя голова оказывается у нее между ног, но я резко останавливаюсь. На Белле нет трусиков.
— Черт, малышка, — хриплю я. — Ты меня убьешь.
Ее смешок заставляет мой член сильнее напрячься под свободными шортами. Я погружаю в нее свой язык, и черт побери, она самая сладкая, что я когда-либо пробовал.
Я стал наркоманом со множеством пороков, которые все вращаются вокруг Беллы, и мне нужна ежедневная доза. Мне все равно, когда, будь то завтрак, десерт или полуночный пир, мне нужно, чтобы она кончала мне на язык хотя бы раз в день. Ее вкус слишком манящий.
Она задыхается и чуть ли не начинает мяукать, прижимаясь бедрами к моему лицу, когда я облизываю каждый дюйм ее сладкой киски. Потом выгибается, когда я хватаюсь за ее чувствительный бугорок.
Мои руки поднимаются вверх по ее телу, спуская платье. Когда сжимаю ее соски, она стонет.
Нежные пальцы хватают меня за волосы, бесполезно пытаясь оттащить. Я не отвлекаюсь. Погружаю свой язык в ее киску, входя и выходя, пока ее стоны не учащаются и эхом не разносятся по лесу. Она выкрикивает мое имя, содрогаясь подо мной.
— Десять из десяти, вернемся через короткую рекламу, — шучу я, оставляя поцелуи вверх и вниз по ее бедрам.
Она слишком возбуждена, чтобы ответить, тяжело дышит, не замечая, что я подставил свой член к ее входу.
— Последние слова?
Быстро моргая, она фокусируется на мне, затем на пространстве между нами, где я провожу кончиком по влажному теплу.