В этот момент они услышали какие-то шаги на дороге и увидели мистера Уотни. Мона никогда еще в своей жизни не была так рада видеть кого-либо.
Хью собрал себя в кучу и постарался изобразить вежливость. Достал сигареты и отправился на поиски виски, оставив Мону наедине с адвокатом.
— Ну? — спросил мистер Уотни, когда они остались одни. — Как поживает наш друг?
— Я очень волнуюсь за него, — ответила Мона, — И я не думаю, что от врачей здесь будет хоть какая-то польза. Понимаете, поскольку он пережил столь сильный шок, они не смогут ему предложить ничего, кроме снотворного, так ведь?
— Он конечно выглядит ужасно, и с тех пор, как я был здесь последний раз, его состояние явно ухудшилось. Вы знаете что-нибудь о том, какой именно шок он пережил?
— Его жена погибла в автоаварии и оказалось, что в тот момент она была с совершенно другим мужчиной. Он не подозревал, что она ему изменяет, и всецело ей доверял.
— Как давно это было?
— Около двух месяцев назад.
— Тогда я не думаю, что причина проблемы заключается именно в этом, ибо он совершенно ее не любил.
— Почему вы так думаете?
— Потому что он со всей очевидностью совершенно безумно влюблен в вас.
Мона была слишком взволнована для того, чтобы выразить решительный протест, что было ее обычным ответом на обвинения подобного рода.
— Что заставило вас прийти к такому заключению? — спросила Мона со всей серьезностью, как если бы мистер Уотни обратил ее внимание на некий опасный симптом.
Он пристально посмотрел на нее поверх своих очков.
— А разве вы сами этого не замечали?
— Я замечала, но я не воспринимала этого всерьез, зная мужчин его типа.
— Тогда вы совершали ошибку. Для него это очень серьезно.
— Откуда вы знаете?
— Я наблюдал за ним в тот день, когда вы сказали, что у него нет намерения жениться. Это заявление было для него подобно нокаутирующему удару, если я не сильно ошибаюсь. Какими бы огромными ни были все остальные его проблемы, а именно эта вызвала столь сильное обострение сейчас.
— О боже, как это ужасно, — сказала Мона, — Я знаю, что ему хотелось бы пофлиртовать со мной, но я даже не думала, что все настолько серьезно. Что мне теперь делать? Думаете, мне стоит уехать?
— Неужели он вам безразличен?
— В этом смысле да. У нас ничего не выйдет.
— Почему нет?
— Мы принадлежим к разным мирам. У нас нет ничего общего. Мне никогда не ужиться с ним, ему никогда не ужиться со мной.
— Ну, я полагаю, вы лучше разбираетесь в ситуации, но мне очень жаль это слышать. Он хороший парень, и это стало бы для него настоящим спасением.
В этот момент Хью принес напитки, налив виски мистеру Уотни и протянув Моне коктейль, которому она была невероятно рада.
Разговор шел ни о чем. Хью пригласил мистера Уотни на ланч и поскольку предложение было принято, Мона побежала посмотреть, достаточно ли у них было еды для этого. Хью никогда не приходило в голову изучить этот вопрос до того, как начать раздавать приглашения.
В тот момент, когда она скрылась за углом, поведение Хью резко изменилось.
— Я хочу составить новое завещание, — сказал он быстро.
— Вот как? — спросил адвокат, гадая, чего ему захочется на этот раз. — Если вы дадите мне карандаш и бумагу, я набросаю основные пункты и отдам вам черновик на проверку.
Порывшись в карманах, Хью нашел один из подробнейших отчетов мистера Уотни и протянул ему листок. Мистер Уотни перевернул его, сменил очки и приготовился записывать его распоряжения.
По одной восьмой части личного состояния Хью отходила его матери и каждой из трех его сестер. Оставшаяся часть должна была быть поделена поровну между Моной и Джелксом. Моне также должна была достаться Монашеская Ферма. Мистер Уотни охнул. Поскольку все бумаги уже прибыли к нему от его предшественников, он мог оценить размеры этого состояния.
— Это завещание наверняка будет оспорено, — сказал Хью. — Как мы можем защитить его?
— Завещать всё это мистеру Джелксу и мисс Уилтон только на время их жизни, с возвращением этих денег и недвижимости к детям ваших сестер при условии, что они не станут никому причинять неудобств. Дети любого, кто станет учинять какие-либо разборки, потеряют свою долю и она окажется поделенной между детьми тех наследников, которые не станут протестовать. В противном случае они начнут резать друг другу глотки. А это заставит их замолчать. Психология, опять же.