Изумление этого джентльмена, когда он их увидел, невозможно было описать. Его жилет вздулся так сильно, что казалось, будто под ним был спрятан воздушный шар. В кромешной тьме рядом с машиной они образовали живую цепь, в которой мистер Хаггинс и миссис Паско находились по краям, а он сам и Билл были только лишь бездушными звеньями в центре, и казалось, что всё содержимое магазина медленно потекло через них в машину. На самом деле, только изобретательность Билла помогла Роллсу вместить всю эту ерунду. В какой-то момент Хью даже подумал о том, что скоро с рук на руки начнут передавать местных котят. Наконец вышла миссис Паско и забралась на коврик в салоне с огромным окороком в руках. Билл устроился рядом с Хью, и они поехали. Хью думал о том, какие грузы приходилось перевозить этому Роллсу и что бы чувствовали машины, если бы у них была душа. Как бы то ни было, а к алкоголю ему было не привыкать. На этой вечеринке в духе Безумного Шляпника, решил он, можно было бы считать себя счастливчиком, если никто не засунет в чайник тебя самого.
В окнах фермы было видно такое яркое пламя, что Хью гадал, не объята ли она случайно пламенем. Но нет, Джелкс просто тщательно соблюдал данные ему инструкции и топил изо всех сил. Дымоход ревел, а камин давал больше света, чем любая лампа.
Знакомство оказалось успешным и всем начало казаться, что они знали друг друга раньше. Билл и Хью, подмигнув друг другу, принялись за бутылочное пиво; но миссис Паско внезапно их засекла и встала перед ними с видом судьи. Хью, однако, сумел спасти ситуацию, заявив, что миссис Уилтон просто необходимо выпить немного портвейна; это пробудило профессиональные инстинкты миссис Паско, ситуация была улажена и жизнь заиграла совсем другими красками. Джелкс и Билл отправились наверх, чтобы собрать кровати, а миссис Паско исчезла в кухне.
Мона, гревшая ноги у камина, выглядела намного лучше, чем в те времена, когда всё пошло наперекосяк и ее газеты отказались ей платить. Бояться Хью после того, как он был пойман за распитием пива, было невозможно. Он поставил свой стул рядом с камином, поближе к ней, и плюхнулся в него.
— Не уверен, что могу сейчас сделать что-то более полезное, — начал он, — Чем развлечь вас. Ну, как вы себя чувствуете?
Она ответила.
— Мы очень весело проведем время, — сказал он, — Это лучшие дни моей жизни. — Он совершенно забыл о долгих часах своей черной депрессии, когда его единственным другом был Амброзиус. — Послушайте, Мона, вам ведь незачем торопиться обратно, правда?
— Мне нет, но я думаю, что дядя Джелкс торопится.
Хью замолчал. Сможет ли он рискнуть? Допустим, ее возмутит его предложение, но закончится ли на этом их дружба?
— А вы знаете, что миссис Макинтош подвела меня?— спросил он после долгой паузы.
— Да, она сказала нам об этом. Знаете, я думаю, что она поступила правильно. Ничего хорошего бы из этого не вышло. Вы ведь хотите порвать со всем, что связано с вашей прежней жизнью.
— Да, так подсказывает мне моя интуиция. Я не знаю, зачем я бегу от нее. Но знаете, я думал, что было бы чертовски удобно, если бы вы могли жить на ферме, пока работаете над ее благоустройством, и я бы даже не стал уговаривать вас остаться, если только не мог бы предложить вам остаться вместе с миссис Макинтош или кем-то вроде нее. Послушайте, предположим, что я найму для вас эту замечательную служанку, расхваленную миссис Паско, останетесь ли вы тогда после того, как дядя Джелкс уедет домой? Если бы вы остались, это избавило бы нас от многих лишних проблем и суеты.
Мона задумалась на минуту.
— Не вижу причин отказываться, — сказала она, наконец. Ее богемную душу нисколько не волновала неординарность ситуации.
На миг она испытала приступ ужаса при мысли о том, чтобы справляться с Амброзиусом в одиночку после того, как уедет Джелкс, но она отогнала от себя эти мысли. В конце концов, какие еще у нее были перспективы, кроме работы с Хью? Она должна была попытаться разделить в своем сознании работодателя и человека. Но в этом, увы, как раз и заключалась проблема, ибо ничто не могло бы заставить Хью быть только работодателем, но не человеком. Мона отложила решение этой проблемы на потом. Она была слишком уставшей для того, чтобы думать об этом прямо сейчас. Это была ее первая поездка после болезни и она требовала от нее достаточно много сил.
Хью, будучи совершенно непрактичным человеком, снова достиг всего, чего хотел, бессознательно прибегнув к своей излюбленной хитрости. Он выбирал людей, которые были ему симпатичны и которые, как он видел, обладали необходимыми знаниями, и отдавал себя на их милость; а поскольку Хью обладал таким же чутьем на человечность, каким обладали лишь маленькие дети и собаки, его метод всегда срабатывал. Его родственниц, которые все как одна были властными и деятельными женщинами, жутко бесила эта его особенность; подобно Кассандре, они предсказывали скорые беды каждый раз, когда Хью терял разум; но вместо этого он всегда возвращался обратно с улыбкой на лице, поддерживаемый каким-нибудь добросердечным, располагающим всем необходимым человеком, которому доставляло удовольствие играть роль его матери или брата, в зависимости от обстоятельств. Этого было достаточно, чтобы вывести из себя любую женщину из его семьи.