— Намерения моего помощника господина Шумкоти весьма похвальны, — добавил я, — однако его предложение нуждается в значительной доработке.
Депутат парламента госпожа Шик высказала мне порицание. Заметим, что она сидела рядом с Пепи, который после моего выступления покраснел как рак. Однако все остальные депутаты, а точнее, те из них, кто еще мог двигаться после заседания, длившегося более суток, захлопали с энергией, достойной всяческих похвал.
Я должен заметить, что на этом этапе небольшой инцидент слегка подпортил праздничную атмосферу. Дюжина депутатов, принадлежащих к вере пророка Моисея, вышла в буфет для проведения закрытого совещания и по возвращении выразила протест против «антисемитской дискриминации», содержащейся, по их мнению, в законопроекте.
— Значит, им с тонзурой можно, — заявил их бородатый пресс-секретарь, — а наша кипа, выходит, запрещена?
— У меня не было никакого намерения ущемлять интересы народа Книги, — заявил я. — Национальный фронт гарпунеров не признает никаких различий между людьми, за исключением случаев, вытекающих из необходимости общенациональной защиты волосатых.
Мои теплые слова уняли начавшуюся было бурю, и у нас больше не возникало проблем с представителями еврейской общины.
После этого неприятного инцидента были заслушаны некоторые замечания и возражения со стороны оппозиции. Нашлись депутаты, заявлявшие, что законопроект разработан в спешке, а также те, кто утверждал, что закон слишком суров. Нашелся даже один лысый депутат (категория Б(б)2), который заявил, что закон несправедлив, не больше и не меньше. Однако мы, бойцы Фронта, просто не обратили никакого внимания на эти глупости, поскольку нами овладело непреодолимое желание спать.
В последний раз перепалка вспыхнула, когда представитель левых экстремистов высказался в том духе, что законопроект проникнут духом средневековья и приведет к падению уровня морали населения.
Это одинокое замечание вызвало наш решительный отпор.
— Наймит лысых! — воскликнул доктор Шимкович, а внезапно проснувшийся Пепи выкрикнул этому клеветнику: «Да сядь уже, кусок ослятины!», после чего стало очевидно, что Пепи уже вполне освоил парламентский стиль полемики. В этот момент среди депутатов от коалиции наблюдалось всеобщее веселье. Кроме того прозвучало заявление с места:
— Заткнись там, пока по заднице не получил!
Эта последняя фраза принадлежала беспартийному, представлявшему тех честных людей, что утратили волосяной покров временно, вследствие определенных медицинских процедур либо в результате болезни.
Я велел нашему оратору отреагировать на последнее заявление положительным образом.
— Да, наш Фронт положительно относится к подобным явлениям, — уверенно заявил Шимкович, — лысые этих категорий будут освобождены от ограничений, налагаемых законом, если, разумеется, им удастся доказать, что отсутствие у них волосяного покрова является временным.
— А как это можно доказать?
— Посредством волос, которые вырастут.
(Возгласы с мест: «Правильно! Так и нужно!» Аплодисменты со стороны коалиции и правых сил.)
— Когда волосы вырастут? — выкрикнул парламентарий, задавший вопрос, с трудом поднимая веки.
Пепи вскочил, развел руки в стороны и проскандировал известное изречение Фронта гарпунеров:
— Ничего не поделаешь, индивидуальные трагедии на почве лысины не исключены.
Известие об одобрении парламентом Закона о лысых заняло немаловажное место в иностранной прессе. Так называемые «демократические организации» за рубежом выразили свой протест против принятия закона, который они называли «антигуманным» и «диким». Однако грандиозная операция по спасению лысых продолжалась весьма недолго — общественное мнение Запада быстро переключилось на интимную жизнь наследника престола княжества Монако.
Моего подопечного Артура Мольнара я задействовал на исследовательских работах в офисе, чтобы он как можно меньше появлялся в обществе без особой на то необходимости. Он следил за иностранной прессой и делал мне рефераты. Немцы реагировали на наш закон весьма благосклонно, с большой симпатией, тогда как французы лишь ухмылялись, узнавая о действиях защитников волосатых. Последнее, впрочем, не удивительно, ведь большинство из них сами волосатые. Америка совершенно игнорировала новость, поскольку каждый второй американец носит парик или накладку.
Вообще-то нам было плевать на то, что за рубежом создавались различные общества в защиту лысых. Нашей основной заботой теперь стала необходимость проверки каждого гражданина страны на волосатость, в соответствии с новым законом. Что касается совсем лысых или лысых наполовину, то с ними особых проблем не было, поскольку вопиющее отсутствие волос у этих категорий населения можно было наблюдать невооруженным глазом.