— Многие возводят на нас, представителей Фронта, напраслину, — начал свое выступление известный священник, — будто бы мы выступаем против Иисуса-избавителя. Эта злобная клевета не имеет под собой никаких оснований. Когда мы требуем решения проблемы лысых, то действуем точно в соответствии с духом Господа нашего Иисуса, кудри которого простирались до плеч.
Один из невежливых критиков издал смешок.
— Как известно, — продолжал господин теолог, не обращая никакого внимания на досадную помеху, — Иуда Искариот, который, согласно Новому Завету, предал Иисуса, был бы зачислен, согласно древним описаниям, в категорию ГБ(с)2. Дополнительный аргумент в пользу моего утверждения мы видим на картине художника Джотто из Падуи «Поцелуй Иуды», где Иуда изображен лысым. А на картине «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи Иуда изображен в парике. Но это еще не все, уважаемый суд! Во Втором послании апостола Павла к Тимофею, глава 3, мы находим мнение святою апостола по поводу этих подлых людей, то есть лысых:
«К сим принадлежат те, которые вкрадываются в домы и обольщают женщин, утопающих во грехах, водимых различными похотями»
Таким образом, святой Павел предвидел своим пророческим даром наше законодательство о защите волосатых.
Речь знаменитого теолога была довольно долгой и весьма убедительной. В заключение он подписал свое свидетельство следующим образом:
«Настоящим свидетельствую о том, что предприятие Гарпуна является угодным в глазах Господа нашего Иисуса, который не остановился перед изгнанием кнутом из Храма лысых богохульников».
— Мне трудно в это поверить, — заметил судья, — ведь вам известно, господин священник, что в те времена некоторые ограничения накладывались и на самого Иисуса.
Священник ожидал замечаний подобного рода. Он поднял над головой древний образ Спасителя, на котором явственно были видны светлые кудри, ниспадающие на плечи.
— Вот! — провозгласил религиозный деятель. — Это одно из самых достоверных изображений Господа нашего.
— Возможно, — парировал судья, — но Иосиф, отчим Иисуса, на рисунке Джеральдино — художника, почитаемого Святым Престолом, — изображен совершенно лысым.
Специалист стал оглядываться, ища спасения. Доктор Шимкович, сохранивший завидное спокойствие духа, вскочил со своего места:
— Я гарантирую господину судье, что Иисус был бы удостоен двойного «Освобождения от действия Закона о лысых» от нашего руководителя Гидеона Пинто. С этим нет никаких проблем.
Публика разразилась овациями. Судья попросил тишины.
— Если я не ошибаюсь, — заметил он, — целью настоящего процесса не является выяснение вопроса, относится ли Сын Божий к категории Д(а) или А(Б)И. Мы занимаемся иском господина Александра Коперника Пулицера о том, что подстрекательство против лысых граждан — дело низкое и антигуманное.
Доктор Шимкович толкнул меня в спину:
— Положение осложняется, я сейчас просто разорву эту рожу.
С этими словами наш советник по внутренним делам встал.
— Господин судья, — произнес он ясно и четко, — вы являетесь заинтересованным лицом, поэтому мы просим о прекращении процесса.
Шимкович с силой стукнул кулаком по столу:
— Судья! Ваша жена принадлежит к самой низкой категории — ЖД(Г)(сед).
Публика встретила это сообщение гулом, чреватым взрывом эмоций. Зрители достали карандаши и бумагу, чтобы вычислить категорию жены судьи. Ж — это женщина, Д — отец не лысый, дед принадлежит к категории Г, то есть лыс на четверть, с седыми волосами. Все ясно!
Все обожание публики снова было отдано мне. Своевременное вмешательство доктор Шимковича явно принесло свои плоды.
— Вы должны представить доказательства насчет жены, — кричали проколовшемуся судье из первых рядов, — наемник лысых!
— Я не могу представить никаких доказательств, — тихо признался судья.
Зал захлестнула волна негодования. Тут я счел нужным вмешаться. Я встал и насмешливо спросил:
— А почему же господин судья затрудняется представить доказательства насчет жены?
— Потому что у меня нет жены, — заявил судья. — Я холост.
Это была неприятная минута. Я почувствовал судороги в желудке и никак не мог с ними совладать.
— Я откладываю судебное заседание, — заявил судья, — ибо я действительно заинтересованное лицо. Дело в том, что мне глубоко антипатичен господин Пинто.
Публика стала пробираться к выходу. Мое удрученное настроение не могло развеять даже зрелище того, как отважные люди избивали Пулицера и других лысых подлецов, проходивших мимо здания суда.